МЕТАФОРИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ И ОППОЗИЦИЯ «СВОЙ - ЧУЖОЙ» КАК СПОСОБ ОПИСАНИЯ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА РОССИИ В НЕМЕЦКОЙ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ  

Н. А. Санцевич

Московский Государственный Лингвистический Университет

n_adyasan@mtu-net.ru  

Ключевые слова: языковая картина мира, метафора, оппозиция «свой – чужой», модель.  

В докладе рассматриваются некоторые особенности той модели России, которая предстает из современной немецкоязычной прессы. Наряду со структурой этой модели мира первостепенное влияние уделяется языковым средствам ее формирования и их семантической интерпретации.

  

1. Метафорические модели

 

1.1. Роль метафоры в языковой картине мира

 

Проблема языковой картины мира (ЯКМ) находится на сегодняшний день в ста­дии разработки, несмотря на то, что на данный момент существует большое количе­ство публикаций по этой теме, ЯКМ немецкой периодической печати представляется малоизученной.

Когнитивный подход дает нам возможность представить функционирование языка непосредственно в его связи с окружающей действительностью путем выявления неко­торых закономерностей его функционирования. Также он дает нам возможность опи­сать сложные процессы передачи и обработки информации, которые связаны с исполь­зованием языка, участвующие в организации знания и представлений о мире.

По [Паршин 2000] одной из основных составных частей картины мира является образ действительности, который в свою очередь членится еще на несколько подкате­горий, одна из которых именуется система метафор.

Роль метафоры в построении ЯКМ значительна. Г.Н. Скляревская отмечает, что «… метафора как феномен языка создает отнюдь не фрагмент ЯКМ, но заполняет все ее пространство» [Скляревская 1993, с.77]. Метафоризация – динамичный процесс, он приводит в динамическое состояние знание о мире, так как в этом процессе задейство­ваны сразу уже готовое имеющееся значение и вместе с тем вызванное им ассоциатив­ное представление, а также кажущиеся несовместимые на первый взгляд внеязыковые сущности, в чем проявляется когнитивная функция метафоры.

Еще в 70-х годах П.Рикер говорил о моделирующей функции метафоры, которая способна изменить наше видение мира, способ восприятия вещей [Рикер 1990, с.425] или иными словами процесс метафоризации приводит «к получению нового знания о мире и к оязыковлению этого знания. Метафоризация сопровождается вкраплением в новое понятие признаков уже познанной действительности, отображенной в значении переосмысляемого имени, что оставляет следы в метафорическом значении, которое в свою очередь «вплетается» и в картину мира, выражаемую языком» [Телия 1988, с. 186].

Для настоящего исследования оказались наиболее значимыми публикации [Бара­нов, Караулов ,1994], [Лакофф 1990], [Чудинов 2001] и др.

В ходе нашего исследования были выявлены следующие метафорические модели, участвующие в формировании языковой картины мира.

1. Монархическая модель.
2. Религиозная модель.
3. Антропоморфная модель.
4. Зооморфная модель.
5. Милитаристская модель.
6. Механическая модель.
7. Политические процессы – это дорога/путь.
8. Театральная модель.

Анализ некоторых моделей приведен ниже:

 

1.2. Политические процессы – это дорога/путь

 

В мифопоэтической и религиозной модели мира понятие «дорога/путь» является важнейшей составляющей. Она соединяет две точки в пространстве, указывая тем са­мым на точку отсчета и конечную цель. Человечество в процессе своего развития все­гда стремится к какой-либо цели, перемещаясь при этом во времени и пространстве. Данная метафорическая модель вскрывает динамику общественных и политических процессов, так как само понятие дороги предполагает равномерное или скачкообразное движение по ней. На дороге возможны преграды, заграждения, которые нужно посто­янно преодолевать. Это свидетельствует о том, что развитие общество протекает не­равномерно, в процессе которого возникают всевозможные трудности.

Денотативная область функционирования метафорической модели дороги охваты­вает концепты политики.

Субъектами данной метафорической модели являются практически все политиче­ские деятели, в том числе также и правительственные организации. Россия, являясь со­бирательным образом для всех вышеперечисленных субъектов, может их свободно за­мещать и обобщать.

Сама модель предполагает два вида деятельности, связанных с понятием «дорога»:

1. процесс
2. результат

Процесс предполагает движение по этой дороге со всеми своими сложностями.

Результат непосредственно связан с процессом, под результатом мы подразуме­ваем конечную точку пути и соответственно мы не может говорить о результате без процесса, отношение же обратно противоположное существует, хотя это нарушает наши представления о движении, но ни в коем случае не противоречит принципам хао­тичного движения. В нашем исследовании не было зафиксировано конечной точки движения России, то есть результата движения. Это свидетельствует о том, что поли­тические процессы, протекающие на данный момент в России в представлении немец­кого общества в высшей мере хаотичны, им не понятна цель и итог развития россий­ского общества. (Zumindest die Provinz geht ihren russischen Sonderweg – По крайней мере провинция идет своей особенной дорогой).

Такая туманность и неконкретность связана, нам думается, еще и с особенностью русского национального самосознания. Представления о пути развития (здесь речь идет о процессе) слишком размыты, не говоря уже о результате. Н. Бердяев очень тонко подметил эту черту «Россия – страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев, и искателей. …русская душа ушиблена ширью, она не видит границ … Русский человек, человек земли. Чувствует себя беспомощным овла­деть этим пространством и организовать его» [Бердяев 1990, с.63]. Но движение поли­тических деятелей, а именно, бывшего президента России Б. Ельцина в представлении немецкого сознания имеет свою точку (Das fuehrte ganz moderner Fuerst (Jelzin), am vergangenen Freitag Boris Jelzin auf seinem WEG  zur Autokratie vor – Это продемонст­рировал Борис Ельцин на своем пути к автократии).

Парадоксальна сама ситуация: известен результат, соотносящийся с действиями субъекта, но неизвестна конечная позиция России. Вероятно, тем самым журналисты в сознании своих читателей создают нестабильный образ России, образ непредсказуемо­сти. Другой гипотезой является то, что журналисты не пытаются навязать свою кар­тину мира и предоставляют ее построение своим читателем. Последнее нам представ­ляется мало вероятным, так как одной из функций СМИ является воздействующая и формирующая.

Вся политическая действительность представлена как дорога (Jedes Land muss seine Wege der Erneuerung finden – Каждая страна должна выбирать свои пути обновле­ния). По этому пути шагают не только политики, но как мы видим выше также и не­одушевленные субъекты, например, страна, Кремль (Damit waere der Kreml in seinem eineinhalbjaehrigen Bemuehen, Gussinskiis regierungskritische Medien-Holdingauszuschalten, einen Schritt weiter – тем самым Кремль…совершил следующий шаг). Причина персонификации может быть следующей: политические события реализуются в виде шагов, которые могут перерастать в прыжки. (Der naechste Schritt erwies sich als maechtiger Sprung nach vorn), а шаг – это атрибут одушевленного субъекта. Это первая причина. Вторая же причина заключается в том, что под понятием «Кремль» может пониматься само сооружение, то есть Кремль как контейнер, вместилище, а второе по­нимание является собирательным, включающим в себя всех политических деятелей, имеющих рабочее место в Кремле, то есть те одушевленные лица, которые вершат судьбу страны, следовательно, в силу вышесказанного обслуживающий персонал под понятие Кремль не подпадает.

Атрибутами российской действительности являются разруха и нищета. В сознании немецких граждан они не стоят на месте, а являются сопроводительными элементами всех политических преобразований (Doch Armut und Verfall schreiten fort – но и бед­ность и разруха продолжают идти вперед), что создает отрицательную коннотацию всех политических процессов, их действие сводится на нет.

В данной метафорической модели очень четко обозначен не только горизонталь­ное, но и вертикальное направление, находящее свое отражение в семиотической оппо­зиции «верх – низ». Путь может проходить не только в горизонтальной плоскости, но и в вертикальной тоже (ср. полет на самолете, на ракете). В общественном сознании в политической сфере достаточно четко зафиксированы действия, связанные с понятием верха и низа.

Еще в архаической модели мира мир был поделен на верхний и нижний. Верх ас­социировался с чем-то положительным - наверху была жизнь. Внизу же жизнь прекра­щалась, свет исчезал, и нижний мир погружался в темноту, где могли происходить страшные события. Архаическая модель мира до сих пор присутствует в нашем созна­нии. (ср. высокие чувства – низменные чувства).

Так, движение политического субъекта наверх, выраженная соответствующими языковыми средствами: лексемы, где присутствует сема высоты, носят положительный характер, лексемы с семой «низ, движение вниз» носят отрицательную коннотацию.

Субъектами движения вверх выступают исключительно политические деятели, журналисты достаточно подробно излагают их карьерный рост. Путь самой страны рассматривается, как правило, лишь в горизонтальной перспективе, вертикальная пер­спектива задействована в движении вниз. Путь политического субъекта наверх озна­чает прежде всего успех в его деятельности, его карьерный рост. ( ER (Putin) hatte die Ausfuehrung des dekreten Jelzins zu ueberwachen und stieg zum Vize-Stabschef des Praesidenten auf – Путин … и поднялся до заместителя …).

Россия в сознании немцев не стоит на пути развития. Анализируя немецкую прессу, мы не наблюдаем ее развития, хотя присутствие России на вертикальной оси пути и имеет место быть, но направление этой оси устремлено вниз, что и отражено языковыми средствами (das gilt vielen Russen als lebender Beweis fuer den sozialen und moralischen Niedergang ihres Landes nach dem Ende des Kommunismus – это означает для многих русских социальный и моральный упадок после коммунистического режима).

Резюмируя вышесказанное, в немецкой прессе широко представлена география полетов и падений чиновников, Россия же пока находится относительно вертикальной оси пути в постоянном падении.

 

1.3. Театральная модель

 

Данная метафорическая модель в своей основе опирается на такие базовые семан­тические компоненты как артистичность, искусственность, зрелищность, публичность.

Российская политическая действительность осмысляется в немецкой прессе как некий спектакль, актерами в котором являются политические деятели, а зрителями простой народ, который никак не может изменить ход спектакля и которому уготована роль простого наблюдателя. Данная метафорическая модель очень разнообразна по своему составу, и не случайно ей отведено такое огромное значение в немецкой перио­дике. Метафора театра, являясь образным средством, как никакая другая подходит для описания российской действительности, где ложь, игра на зрителя являются уже давно укоренившими понятиями не только в сознании русского человека, но и в немецком сознании. Немецкие журналисты, осмысляя российскую политическую действитель­ность в театральных терминах, только подпитывают уже сложившуюся концептуаль­ную картину мира в сознании немецкого реципиента.

Метафорическая модель театра очень широко представлена в немецкой прессе, что позволяет выделить нам следующие фреймы.

1. Устройство театра

Слот 1. Сцена.

Слот 2. Декорации.

1. Творческая составляющая театра.

Слот 1. Труппа.

Слот 2. Сценарий.

Слот 3. Виды театрального искусства.

III.           Зрелищные эффекты.

1. Работники театра.
2. Зрители.

Метафорическая модель театра в немецкой прессе достаточно детально прорабо­тана, что еще раз является свидетельством тому, что не только жизнь является театром, но и политическая действительность.

Театральную труппу составляют российские политические деятели в лице Путина, Ельцина и др. Они являются на политической сцене ведущими актерами, исполните­лями главных ролей, действующие по определенному сценарию (In Moskau kursierte schon das Szenario, wie Putin auch noch an die Stelle Jelzins treten koenne – В Москве уже давно был сценарий, по которому. Путин мог занять место Ельцина). Одновременно ведущие политики являются не только актерами, но и суфлерами (Auch die Ausdehnung einer Amtsperiode auf sieben Jahre wird von dort souffliert (aus dem Wahlkampfstab) – Увеличение президентского срока было продиктовано суфлерами, входящими в изби­рательный блок).

В словаре русского языка С.И. Ожегова лексема «суфлировать» толкуется сле­дующим образом: «Подсказывать актерам слова роли во время представления». Соот­ветственно суфлеру отводится большая роль в процессе театрального действа, но в по­литической жизни «слова» могут иметь несколько другой код, а именно само действие, само понятие «суфлер»,таким образом употребляется в политическом контексте в бо­лее широком смысле.

Виды театрального искусства достаточно разнообразны: от балета (Die Duma-Deputierten tanzten dazu, nicht nach der Choreografie des Grundgesetztes, sondern nach Anweisungen aus dem Kreml – Депутаты в Думе при этом танцевали, но не по конститу­ционной хореографии, а следовали указаниям из Кремля.) до кукольного театра (Ob die Muslim-Kaempfer im Falle eines Arrangements den Partisanenkrieg fortsetzen,haengt auch davon ab, ob es stimmt, dass Drahtzieher in Moskau sie unterstuetzen – Будут ли мусульманские бойцы продолжать свою партизанскую войну, зависит от того, соот­ветствует ли истине то, что их поддерживают кукловоды в Москве).

Театральное действо разворачивается не только на территории России, но и в Америке (Jelzin zog sich mit schwerer Erkaeltung zurueck, betrachtete im Fernsehen triumphale Auftritte seines Premiers in Amerrikaund Archangelsk – Ельцин отошел от дел из –за своей простуды, и наблюдал по телевизору выступления своего премьера в Аме­рике и Архангельске).

Размеры сцены (принимают гипертрофированные размеры, занимая предположительно всю территорию России (Jelzin trete auf diese Weise nicht als traurige Gestalt von der Buehne ab – Ельцин не уходит со сцены в печальном образе), тем самым формируя представление, что все, что происходит в России наиграно, формируя негативный образ России. Вообще, в изучении ментальных (или когнитивных) карт пространства можно вскрыть немало интересных фактов, касающихся восприятия и осознания человеком пространственных свойств и отношений. Но до последнего времени эти «карты» про­странства изучаются главным образом в когнитивной психологии

Зрители как таковые не представлены в данной метафорической модели (Das laute Bekenntnis zum starken Mann im Staate fand Beifall auf offener Szene – переход на сто­рону сильного человека в государстве вызвало овации на открытой сцене). Пресуппо­зицией данного выражения является: зрители аплодировали. Вопрос о том, кто в каче­стве зрителей выступает, остается открытым: сам простой народ (жители России) или актеры на сцене (политические деятели).

Подводя итог вышесказанному, метафорическая модель театра детально прорабо­тана в немецкой прессе, формируя и подтверждая уже имеющуюся концептуальную картину мира в сознании реципиентов.

 

1.4. Механистическая модель

 

Россия представляется как огромный механизм, части которого постепенно выхо­дят из строя.

Составными частями может быть сельское хозяйство, экономика, происходящие внутри страны политические процессы, общество, народ и даже видные политические деятели. Собирательный образ России в ходе «механической метафоризации» пред­ставляется схематичным, как если бы мы проектировали прибор на бумаге.

Денотативная сфера самого понятия «механизм» распространяется на неодушев­ленные предметы, которые сами по себе вне человеческой деятельности существовать не могут.

Метафорическая механистическая модель очень широко представлена в немецкой прессе, что позволяет выделить нам следующие фреймы:

Фрейм 1. Стадии жизненного цикла.

Слот 1. Наладка.

Слот 2. Функционирование.

Слот 3. Разрушение.

Фрейм 2. Виды механизмов.

Слот 1. Прибор.

Слот. 2 Робот.

Фрейм 3. Запчасти.

Каждый предмет промышленного производства имеют жизненный цикл, который проходит, как правило, три стадии. Первый слот мы обозначили как наладка, хотя ма­териалом в анализируемых статьях данное утверждение не подкреплено. Наша точка зрения основывалась на том, что невозможно функционирование и дальнейшее ис­пользования данного механизма, который не прошел бы самую первую стадию жиз­ненного цикла. Но первая стадия может идти и после последней, когда механизм после выхода из строя требует очередного ремонта и соответственно наладки. Если все же принимать в расчет, что первая стадия должна непременно существовать, то Россия как огромный механизм возникла из ничего, ее появление можно объяснить божественным происхождением.

Разрушение происходит постепенно, в ходе которого выходят механические части из строя. (die Landwirtscahft rostet vor sich hin - сельское хозяйство постепенно ржа­веет), (Die Nation ist ernstenErosionsschaeden ausgesetzt – нация подвержена серьезной эрозии).

Осмысление политической реальности в терминах механики может вести к двоя­кому осмыслению личности в обществе:

с одной стороны, этот человек достаточно сильная личность, способная управлять таким сложным механизмом. Это личность, предполагающая умение наладить, почи­нить политическую машину, заменить недостающие или испорченные детали;

с другой стороны, человек в механистическом обществе утрачивает свойства, при­сущие индивидууму и становится составной частью этого механизма, то есть превра­щается в винтик в хорошо отлаженной государством машине.

Но существует еще и третье осмысление личности: личность, воплощающая в себе все элементы механизма, утрачивая при этом все свойства, присущие человеку, как одушевленному существу. Но личность как механизм не превращается в винтик этой государственной машины, а является ее «панелью управления», неким высшим разума, сочетающий в себе элементы искусственного интеллекта, способного подавить в себе все человеческое, в том числе и эмоции. (dass er (Putin) sogar sein Laecheln rationiert an- und absetzt - что он (Путин) может даже убрать и нацепить улыбку). (Er meidet zuGespraechspartnern den Augenkontakt – Он (Путин) избегает со своими собеседниками глазного контакта). Журналисты, не прибегая к вторичной номинации «Путин – ро­бот», дают возможность своим реципиентам сформировать эту импликатуру, обраща­ясь к когнитивным потенциям. Выводимая метафорическая импликатура подтвержда­ется дальнейшим языковым материалом. (Und da er (Jelzin) aufabsehbare Zeit als Konkurrent nicht gefaehrlich werden kann, ist seine (Putins) Reaktivierung nur eine Frage der Zeit – А так как Ельцин в обозримом будущем не может стать опасным конкурентом, то его реактивация (Путина) только дело времени). Лексема «реактивация» означает объект начинает действовать, действие инициировано неким субъектом или объектом извне. В метафорическом осмыслении объектом становится субъект, который и может сам являться инициатором данного действия. Сочетание таких семантических компо­нентов как самоинициирование действия и денотативная сфера употребления лексемы «реактивация» (отсылает к механизмам) дает основание категоризовать данный субъ­ект как робот последнего поколения, обладающий искусственным интеллектом.

Использования данных лексем, отсылающих к денотативной сфере, покрывающей механизмы, заменяющие человека, объясняется сокрытием, неясностью предприни­маемых действий, как правило, выполняя задачу, вычислительная машина не дает про­межуточное объяснения решения данной задачи – важен результат, а не процесс. Гра­ждане Германии до сих пор не могут понять и осознать, каким образом (имеется в виду процесс) В.Путин пришел к власти. И эти когнитивные операции, происходящие на подсознательном уровне, привели к такому изложению фактического материала, отра­зившего таким нетривиальным и парадоксальным образом внеязыковую действитель­ность.

С другой стороны, представляя В.Путина в немецкой периодической печати как «запасного монарха» (der Ersatz – Monarch), его роль сводится до того самого винтика, о котором говорилось выше. Выступая в качестве запасной детали, он выступает как заплатка в изношенном государственном устройстве, с помощью которого чиновники надеются исправить возникшие в государстве проблемы. По мнению А.Н. Баранова и Е.Г. Казакевич, «с аргументативной точки зрения использование метафоры механизма позволяет скрыть неразработанность или неясность предмета обсуждения» (Баранов, Казакевич, 1991, с.10).

Государство представляется некой строго иерархически упорядоченной системой. На каждом уровне существует свои инструменты управления государством, Россией как сложным механизмом. (Putin stiegzusaetzlich auch noch zum Sekreater des Sicherheitsdienstes auf, der alle Gewaltsinstrumente des Staates anleitet - Armee, Polizei, Geheimdienste – Путин поднялся до секретаря КГБ, который в своем распоряжении имеет все силовые инструменты – армия, милиция, секретные службы). Ранжирование таких серьезных подразделений, как армия, милиция и секретные службы в разряд не­одушевленных сущностей, а именно инструментов, владелец которых строго обозна­чен законом, предполагает полное их овеществление, полную безропотность и полное подчинение, если правомерно говорить о подчинении предметов.

Общество за последнее время настолько стало техногенным, что за использова­нием метафорических конструкция, имеющих денотатную сферу «механизм», для ког­нитивного отражения внеязыковой действительности мы часто не замечаем такого фе­номена оязыковления действительности.

 

1.5. Монархическая модель

 

Причины употребления номинаций сферы «монархия» уходят своими корнями в историю государства Российского. На протяжении нескольких веков Россия являлась монархическим государством, что не могло не отразиться на языковом уровне не только в российской прессе, но и в немецкой. Принимая во внимание тот факт, что ис­тория России интересует не только самих жителей России, но интересна и занима­тельна далеко за ее пределами, и Германия не является исключением, тем более, что на сегодняшний день так много обсуждают путь развития России, сравнивая его с разви­тием немецкого государства. Например, в журнале «Spiegel» можно обнаружить боль­шое количество статей, посвященных не только сегодняшним событиям в России, но и затрагиваются история России в диахроническом аспекте. И тот факт, что Россия дол­гое время до 1917 года была монархией, не мог не остаться незамеченным в сознании немецкоязычного населения.

Таким образом, предпосылки и причины возникновения многочисленных номина­ций сферы «монархия» в немецкой периодической печати объясняются неравноду­шием к историческим событиям, происходившим в России, что обуславливается фак­тором культуроспецифичности и ассоциативным потенциалом, который стоит за этим понятием.

Царями и монархами выступают президенты России (В. Путин, Б. Ельцин) (Der Zar (Putin), der die Deutschen liebt – Царь (Путин), который любит немцев) (1), (Es geht um die Zarenfamilie (Jelzin – Речь идет о царской семье (Ельцин)).

В силу номинации “царь” Россия приобретает статус не демократического госу­дарства, а монархии, где страна передается по наследству (…erbt ein krankes Land), со­ответственно исключен приход к власти законными путями, например, в ходе всеоб­щего голосования.

Образ монархии активизирует семиотическую оппозицию «свой – чужой», част­ной разновидностью которой является оппозиция «народ – власть (государство)», ко­торая реализуется употреблением следующих лексических маркеров, обозначающих народ: подданные (Untertane), крестьяне (Bauern). В демократическом обществе в иде­альном варианте оппозиция «народ – власть» должна быть практически стерта, так как понятие демократии теоретически основано на том, что народ признается в качестве источника власти, хотя фактически это оппозиция существует и будет продолжать су­ществовать (ср. политики выступают перед народом всегда на каком-то возвышении, они находятся в привилегированном положении, что подкреплено законам – и здесь не берется в расчет Россия, где демократия находится еще в младенческом состоянии). В том мире, где царит монархия, данная оппозиция приобретает более весомый статус, так как атрибуты власти в то время наличествовали в большем количестве (корона, скипетр, одеяние, держава). Наличие данных атрибутов власти при монархическом и демократическом режиме позволяет говорить о демократическом государстве в терми­нах монархии.

Объект внеязыковой реальности Кремль отражается в языке как двор (am Нofe Boris Jelzins при дворе Ельцина).

Иерархическое устройство монархического общества имеет следующий вид:

1. во главе всего стоит царь;
2. помощниками его являются многочисленные князья, посаженные им в самых отдаленных уголках России;
3. третьей составляющей является сам народ.

В немецкой прессе четко прослеживается данная иерархия:

1. вторичная номинация «царь» президентов России и царское обращение (Величе­ство - Majestaet) обеспечивает выполнение условий первого пункта.
2. Второе условие подкреплено следующим языковым материалом: (die Macht der Provinzfuersten - власть провинциальных князей), (Auch in Moskau wuerde jeder Friedensfuerst, sei er nun Praesident oderPremier, hinweggefegt werden теперь бы и в Мо­скве прогнала бы любого князя, несущего мир, будь он президентом или премьером).
3. Третья составляющая «народ» также упоминается в немецкой прессе в каче­стве подданных и крестьян.

Таким образом, в немецкой прессе представлена не какая-то мифологизированная монархическая модель, а самая что ни на есть реальная, подкрепленная историческими реалиями, выраженными в языковой форме.

Номинация России как «империя» (das Reich) служит также подкреплению образа России как монархической страны.

Членение действительности нарушает некоторые логические принципы, которым удовлетворяет понятие «монархия»: в нашем сознании человек, именующий себя и именующийся другими царем, в один промежуток времени в одной и той же стране может быть одним. Языковой материал позволяет выделить еще одного царя (Medienzar Wladimir Gussinskii – царь масс-медиа), таким образом, единая сфера влия­ния поделена на две. Исходя из того, что монарх обладает одновременно тремя ветвями власти – исполнительная, законодательная, судебная, то СМИ в нашем случае является не четвертой ветвью власти, а второй, которой монарх пытается овладеть, но в созна­нии немцев в силу выше приведенных доводов эта попытка еще не увенчалась успе­хом.

 

1.6. Милитаристкая модель

 

Субъектами данной метафорической модели являются политические деятели.

Так как наш мир переживает эпоху катаклизм, где в один и тот же промежуток времени ведутся в разных уголках мира военные действия, то такой богатый военный опыт находит свое воплощение в метафорах, функционирующих в разных ситуациях и в разные периоды, превращая их в универсальное и доступное средство осмысления политических действий.

То, что в немецкой прессе российская политическая действительность осмысля­ется в военных терминах, показывает наглядно раскол общества, где противостояние является уже ключевым моментом национального сознания (сравнение политической ситуации со стоянием на Угре в журнале «Der Spiegel»).

Метафорическая модель войны очень широко представлена в немецкой прессе, что позволяет выделить нам следующие фреймы:

Фрейм «Война»:

Слот 1. Субъекты военных действий.

Слот 2. Военные действия.

Слот 3. Место военных действий.

Милитаризация общественного сознания достигается использованием милитари­стской лексики, описывающей не военную сферу: действия политических деятелей ос­мысляются в военных терминах (dasJelzin-Manoever - маневр Ельцина), (Putin schloss Waffenstillstand – Путин заключил перемирие).

Процесс получения власти в России не протекает в миролюбивой атмосфере, а отождествляется с военными действиями, их география обширна и не ограничивается только Кремлем или Москвой. (Unterder Parole "Staerkung der Machtvertikale" forciert Putin gleich an mehreren Fronten den Kampf um die Vorherrschaft in Russland – под лозун­гом «укрепление вертикали власти» форсирует Путин борьбу сразу же на нескольких фронтах за господство в России).

Милитаризация мысли очень негативно отражается на сознании общества, само понятие «война» представляет собой средоточие негативных эмоций: боль, страдание, убийства. Описывая политическую реальность в военных терминах, автор сроит нега­тивную модель мира, которая фиксирует все тяготы и лишения. Войны ведутся, как правило, не между народами, а между высшими чинами стран, народ в ситуации войны используется как подручное средство, как инструмент для достижения своих зачастую корыстных целей.

Используя милитаристскую модель, на первый план выходят военные действия политических деятелей и именно они выступают в качестве главных субъектов (Ель­цин, Путин, их администрация являются переменными слота 1). Эти соображения по­зволяют нам предположить, что здесь речь идет о противопоставлении народа и вла­сти: власти находятся в состоянии войны, действия народа в немецкой печати не ос­мысляются в военных терминах, так как народ является только пешкой в руках прави­тельства, манипулируемой субстанцией, лишенной возможности участвовать в поли­тических процессах. Этим и объясняется отсутствие такой переменной как народ в слоте 1.

 

 

2. Оппозиция «свой – чужой» в периодической печати

 

В выделенных нами ранее метафорических моделях (игровая, монархическая) мы не раз обращались к общей семиотической оппозиции «свой – чужой» («друг – враг» в терминах К.Шмитта).

В оппозиции «свой – чужой» в преломлении к немецкой периодической печати выделяются следующие частные разновидности:

1. «Восток (Россия) – Запад (Германия)».
2. «Народ – Власть» (функционирование данной оппозиции рассматривается в Рос­сии).

2.1. Оппозиция «Восток (Россия) – Запад (Германия)»

 

2.1.1.Иностранный текст в немецкой периодической печати. Ввод иностран­ного текста, на наш взгляд, обусловлен следующими причинами:

1. показать колорит событий, заставить вспомнить реципиента, где происходит дей­ствие;
2. завуалировать прямой смысл, затруднив движение мысли;
3. привлечь внимание к понятию, которое выражено на иностранном языке;
4. реалии, не переводимые на родной язык (Perestroika, Glasnost).

Т.Цивьян трактует ввод иностранного текста, как иного кода, чужого для данной общности.[Цивьян 2001, с.14]. Такой подход нам представляется основополагающим, а те четыре пункта, перечисленные выше являются вторичными, производными от этого основного положения.

Переход к другому коду позволяет актуализировать оппозицию «свой – чужой»: говорящий на немецком языке является своим, на иностранном (чужом), в данном слу­чае русском, расценивается как чужой. Применяя позицию Т.Цивьян в отношении ис­следования иностранной речи в русском языке, немецкий язык – свой, понятный, дис­кретный и вообще человеческий, в то время как иностранный – чужой, непонятный, недискретный и как следствие нечеловеческий.

Родной язык всегда можно понять, даже если встретятся слова с неизвестным зна­чением, иностранный же язык, не владея им в должной мере (процент владения рус­ским языком в Германии невелик, а кроме того сомнительным представляется тот факт, что аналитические статьи в журнале «Der Spiegel», посвященные России пишутся специально для русскоязычного населения в Германии) понять не удастся. Все рус­скоязычные слова пишутся латиницей, хотя думается, что эффект отчуждения был бы более сильным, если бы в качестве шрифта использовалась бы кириллица.

Типология иностранной речи в немецкой периодической печати предполагает в общем виде следующую схему:

1. слова с переводом. (Wo immer die Putin-Administration den Menschen Spielraum gewaehrte, witterte der erfahrene Homo postsowjeticus sofort die "lowuschka" die Falle), Kompromat.
2. слова, не являющиеся реалиями, без перевода (der Muschik)

И первый, и второй случай способствуют созданию общего национального чужого колорита. Все выделенные лексемы имеют, как правило, отрицательную коннотацию, за исключением собственно реалий таких как перестройка, гласность, которые в созна­нии немецкого реципиента имеют  в своем значении положительный семантический компонент. Что касается всех остальных иноязычных слов, их последующий перевод несомненно облегчает процессы понимания, но с другой стороны, способствует созда­нию некого пласта иноязычной лексики с отрицательной коннотацией, что еще больше усугубляет пропасть между чужими и своими: своя лексика – положительна конноти­рована, чужая – отрицательна.

 

2.1.2. Оппозиция «свой- чужой» реализуются  в языке при помощи специаль­ных лексических маркеров. Одного и того же субъекта можно назвать и шпион, и разведчик, активируя те компоненты значения, которые выразят наиболее точно автор­скую оценку. В немецкой прессе Путин выступает в роли шпиона, что активирует оп­позицию «свой – чужой». Номинация «шпион» выявляет негативные компоненты зна­чения  в сознании реципиента в силу возможной дефиниции лексемы «шпион»: субъ­ект (чужой) проникает в объект (в чужой субъекту) и совершает действия, вредящие объекту в отличии от дефиниции лексемы «разведчик»: субъект (свой) проникает в объект (чужой субъекту) и совершает полезные для своих, но действия вредные для чужих действия.

В следующем примере (Das waere der Beginn des naechsten kalten Krieges zwischen Ost und West – это было бы началом следующей холодной войны между востоком и западом) активируется в сознании реципиента метафорическая модель войны. В силу того, что понятие «война» предполагает наличие двух противников, оппозиция «свой – чужой» заложена уже в самом понятии. Автору, активировавшему данную оппозицию, остается определить денотативную сферу, на которую распространяется члены оппо­зиции.

В примере (Der Sinn des Troika-Treffens Jelzin-Kohl-Chirac bestand deshalb vor allem darin , dem Russen zu schmeicheln: Du bist kein Aussenseiter – Смысл встречи тройки – Ельцин – Коль – Ширак состоял прежде всего в том, чтобы польстить русскому: ты не аутсайдер) номинация «аутсайдер» применительно к России содержит семантический компонент «чужой», отрицание, стоящее перед лексемой «аутсайдер» должно было бы принять субъект (русского), относительно которого употреблена эта лексема, в свой круг, признать его своим, но глагол «льстить» показывает имплицитно всю комичность и неистинность положения. Имплицитный смысл данного примера таков: « … сказать русскому: ты аутсайдер». По-видимому, такая языковая форма не была выбрана авто­ром в силу своей чрезмерной жесткости и для более мягкого облачения своих мыслей в языковую форму был выбран иносказательный вариант.

В следующем примере (Spaeter drohte er (Jelzin) vor der UNO mit einer gewaltsamen Loesung des Problems – Позднее он (Ельцин) грозил ООН силовым решением про­блемы) лексема «грозить» предполагает наличие двух актантов, находящихся в отно­шении вражды, что активирует в свою очередь оппозицию «свой – чужой». Активным деятелем в данном предложении выступает представитель чужого мира Ельцин, его деятельность коннотирована отрицательно за счет лексемы «угрожать». Кстати, в ходе нашего исследования ни разу не был зафиксирован такой языковой факт: отрицатель­ная коннотация действие субъекта (Германия, наш канцлер Шредер)

 

2.1.3. Реализация оппозиции «свой – чужой» на синтаксическом уровне. На синтаксическом уровне оппозиция «свой – чужой» реализуется:

1. в сравнительных конструкциях:

Der Unterhalt eines Duma-Mitglieds mag im Vergleich zu deutschen Diaeten-Empfaengern karg erscheinen, in Russland sind es neiderregende Priviligien – Питание де­путата в Думе покажется даже немцам, сидящим на диете, очень скудным, в России это очень завидные привилегии. (Der Spiegel 18/1998)

2. Уступительные конструкции.

Obwohl das kulturelle Russland immer zu Europa gehorte, blieb es ein despotisch regiertes Land, in all sein Zerklueftungen fast unregierbar – Хотя культурная Россия всегда являлась частью Европы, она осталась деспотично управляемой страной.

Немецкое сознание осознает тот факт, что все же Россия является частью Европы, вербализируя свою мысль в данном примере, но делая оговорку о способе правления в стране, проводит демаркационную линию между своими и чужими, тем самым выде­ляя себя (своих) и дистанцируя Россию (чужих).

 

2.2. Оппозиция «народ – власть»

 

Оппозиция «народ – власть» актуализируется в пределах одной страны. Ее нали­чие свидетельствует о расколе общества

Семиотически дистанция между властью и народом проявляется в следующих ас­пектах:

1. «Физическая / пространственная дистанция – отделенность барьером, охрана, спе­циальное помещение, особое расположение в пространстве, власть находится на отдалении и на возвышении (дворец, трон, трибуна мавзолея, расположение в центре, во главе стола);
2. коммуникативная / контактная дистанция – недоступность политиков высокого ранга для прямого речевого контакта, общение с народом только через ретранслятора;
3. символическая дистанция – право на обладание особыми предметами власти: ко­рона, скипетр и держава, герб, президентская печать, спецсамолет, резиденция и пр.;
4. психологическая дистанция – ореол таинственности, священный трепет при об­щении с власть имущими, осознание особой мудрости и проницательности «вождя»;
5. информационная дистанция – монополия на информацию, ограничение доступа к информации для нижестоящих, семиотическая роль секретности» [Шейгал 2000].

Е. Шейгал указывает на то, что дистанция между властью и народом разрушается благодаря СМИ, так как СМИ отслеживает каждый шаг политика и информирует на­род о его намерениях. Нам кажется, эта точка зрения верна лишь с оговоркой для рос­сийских проправительственных СМИ. Дистанция между народом и властью в демо­кратическом обществе должна быть в идеале разрушена, и российские проправитель­ственные СМИ, отстаивая свою, угодную властям точку зрения, манипулируя общест­венным сознанием, пытаются сократить эту дистанцию. Западные же СМИ (в частно­сти немецкие) пытаются отразить существующую оппозицию «народ – власть» в языке, что подтверждено фактическим материалом:

Putin-Parteigaegnger, Kommunisten, Linkspatrioten und die Chauvinisten des Wladidmir Schirinowski beschlossen mit mit 381 gegen 51 Stimmen liberaler Deputierten, die Sowjethymne erneut zur Staatsmelodie zu erheben. Im Volk sprechen sich nach einer Umfrage des Moskauer Instituts «Oeffentliche Meinung jedoch lediglich 49 Prozent der Russen fuer die Sowjetklaenge aus –Сторонники Путина, коммунисты, левые патриотыи шовинисты Владимира Жириновского (всего 381 голосов против 51 либерального го­лоса) в ходе голосования решили для нового гимна взять мелодию советского. Результаты опроса Московского института показали, что, однако, лишь 49 процентов населения (Volk) высказалось за мелодию советского гимна».

Два лексических маркера «однако» и «лишь» противопоставляют друг другу им­плицитно два предложения, в первом говорится о желании властей, выполнить данный акт, во втором - о нежелании выполнения данного акта народом («желание – нежела­ние»). Подкрепление фактов статистикой не в пользу властей позволяет определить, симпатизирует ли автор российским властям.

 

 

Литература

 

1. Паршин П.Б, Речевое воздействие: основные сферы и разновидности // Пирогова Ю.К., Паршин П.Б. и др. Рекламный текст. Семиотика и лингвистика. М.: 2000.
2. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. СПб., 1993
3. Рикер П. Живая метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. – с.435-455
4. Телия Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человече­ского фактора в  языке: Язык и картина мира / Б.А. Серебенников, Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалова и др.- М.: Наука, 1988.
5. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. М.: 1994.
6. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.
7. Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991 – 2000). Е катеринбург, 2001.
8. Бердяев Н. Судьба России. М.: Изд-во Моск. ун-та. 1990.
9. Баранов А.Н., Казакевич Е.Г. Парламентские дебаты: традиции и новации. М.: Знание, 1991.
10. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. Волгоград, 2000.
11. Цивьян Т.В. Семиотические путешествия. СПб.:2001.
12. Цивьян Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. – М.: Наука, 1990.

 

 

Metaphorical models and opposition „we – they“ as a way of the description of a language world picture in a german periodical press

N. A. Santsevitch

 

Keywords: language world picture, metaphor, opposition „we - they“, model.

 

 

The analysis of the vocabulary, imaginative structure and mechanisms of evaluation of the mass media language makes it possible to identify and describe several ideologically loaded images of Russia: religious, monarchic, anthromorphic, zoomorphic, mechanical, the model of theatre and others.