Proceedings 2002

РУССКИЕ И АРАБСКИЕ СИМПТОМАТИЧЕСКИЕ ВЫРАЖЕНИЯ, ОБОЗНАЧАЮЩИЕ РАДОСТЬ

 

 

М. В. Рудерман

ЗАО "Русское слово"

maya_ruderman@hotmail.com

 

 

Ключевые слова: симптоматические выражения, языковая концептуализация эмоций, русский язык, арабский язык

 

Симптоматическими обычно называют языковые выражения, обозначающие внешние симптомы внутренних состояний человека, в частности эмоций, например рус. дрожать от страха, глаза на лоб полезли (от удивления), покраснеть от стыда и т. п. В работе рассматриваются русские и арабские выражения, называющие симптомы эмоций семантического поля ‘радость’, ср. рус. прыгать от радости, сердце затрепетало (от радости), замереть от восторга, араб. ôÊra fu’Êduhu/qalbuhu (mina l-faraÙ) «взлетело сердце-его (от радости)», Ûaraja min jildihi faraÙan «выйти из кожи-своей от-радости», raqaòa mina l-faraÙi «танцевать от радости» и др. Выявляются «наборы» органов и частей тела, участвующих в проявлении данной эмоции в каждом из исследуемых языков, а также выделяются и сопоставляются основные языковые образы и метафоры, лежащие в основе соответствующих симптоматических выражений. Оказывается, что при в целом сходном наборе органов – «выразителей» радости (глаза, лицо, сердце, ноги и др.) среди ее конкретных проявлений обнаруживаются как некоторые общие для обоих языков образы, так и весьма любопытные индивидуальные особенности.

 

 

1. Определение понятия «симптоматическое выражение»

 

Проблема описания симптоматических выражений (далее иногда обозначаются как «СВ») на русском материале была впервые поставлена в работе [1], специально посвященной подобным выражениям. См. также работы Ю. Д. Апресяна, особенно [2], в которых предложены определения понятия «симптоматическое выражение», а также классификация русских СВ и описание некоторых из них. Руководствуясь выводами указанных авторов и собственными наблюдениями, в качестве рабочего определения соответствующего термина примем следующее: симптоматические выражения – это стандартные выражения естественного языка, называющие физиологические реакции (человеческого) тела на те или иные внутренние состояния (физиологические, ментальные или эмоциональные), ср. рус. дрожать от холода / страха, наморщить лоб от напряженного размышления, глаза потемнели от гнева, прыгать от радости, позеленеть от злости и др. Под стандартными выражениями вслед за Л. Н. Иорданской мы понимаем готовые, шаблонные для данного языка способы называния ситуации определенного чувства (например, в русском языке «задыхаться от гнева и язык заплетается от страха – это стандартные выражения, а задыхаться от страха и язык заплетается от гнева – нестандартные» [1, c. 5]). Подавляющее большинство выражений в обоих исследуемых языках описывает симптомы эмоциональныхсостояний.

К симптоматическим мы относим широкий спектр выражений: так, называемые СВ симптомы могут быть непосредственно наблюдаемыми или скрытыми от глаз наблюдателя (ср. прыгать от радости vs. сердце екнуло от страха); участвовать в проявлении этих симптомов могут реальные анатомические органы, «воображаемые» / нематериальные органы и некоторые субстанциичеловеческого организма (ср. ноги подгибаются от страха vs. душа в пятки ушла от страха vs. кровь стынет в жилах от ужаса) (подробнее характеристики СВ были рассмотрены автором в работе [3]). В рамках настоящего исследования наиболее существенным признаком противопоставления симптоматических выражений для нас будет признак «реальность – нереальность симптома», отмеченный в работе [1, с. 6–7]: СВ могут обозначать некоторое реальное физическое изменение в организме, а могут быть и просто образными выражениями со значением некоторого сильного чувства. Это в первую очередь зависит от природы самого выражения (например, выражение у Х-а слюнки текут = ‘Х очень хочет чего-то’ однозначно отнесено Л. Н. Иорданской ко второму типу; к этому типу, конечно, относятся и все СВ, в состав которых входят названия воображаемых органов – такие как душа в пятки ушла), но может также определяться контекстом, ср. От страха он дрожал, как в ознобе (наличие значения физического изменения несомненно) и Завтра у Маши экзамен, и она дрожит от страха (образное выражение).

Независимо от того, имеет ли данное конкретное выражение внутри данного контекста значение реального физического изменения, это значение является второстепенным: по справедливому замечанию Л. Н. Иорданской, главная информация, которую несет любое стандартное симптоматическое выражение, – это информация о чувстве. Это соображение закреплено в приводимом ею общем толкованииописываемых выражений: «‘в организме человека А происходит или как бы происходит физическое изменение U, которое рассматривается говорящим как симптом [= характерное внешнее проявление] того, что А испытывает сильное чувство Х’» [1, с. 7]. Компонент ‘как бы’ отражает возможность употребления СВ без значения реального физического изменения. При этом тот факт, что в сознании носителей языка каждому «стандартному» симптому сопоставлено представление о соответствующей эмоции (хотя эти представления у разных носителей могут несколько различаться), позволяет говорящему употреблять те или иные СВ либо в их «полной» форме (т. е. с названием соответствующей эмоции), либо в «краткой» форме (без названия эмоции), ср. Когда он услышал это, у него глаза полезли на лоб от удивления и Когда он услышал это, у него глаза полезли на лоб – в обоих случаях адресатом, по-видимому, однозначно опознается эмоция удивления (обозначения «полная / краткая форма» и пример заимствованы у Л. Н. Иорданской [1, с. 6]).

 

 

2. Телесное выражение и языковая концептуализация эмоций

 

Несмотря на то, что с языковой точки зрения при употреблении СВ значение физического изменения в организме является второстепенным, многие из описываемых этими выражениями симптомов действительно могут иметь место в ситуации соответствующей эмоции. Так, по данным психологов и физиологов (см., например, книгу [4]), одним из характерных симптомов страха является дрожание рук, ног и нижней челюсти (ср. языковое выражение дрожать от страха), одним из симптомов гнева – расширение ноздрей и поднятие крыльев носа (ср. выражение ноздри раздуваются от гнева) и т. д. В данной работе симптоматические выражения русского и арабского языков будут рассматриваться на фоне экспериментальных данных об объективных изменениях в человеческом организме, характерных для переживания эмоции радости. Мы попытаемся проследить, какие из реальных проявлений радости находят непосредственное отражение в стандартных русских и арабских СВ и какие из «симптомов» являются лишь плодом языковой концептуализации этой эмоции, т. е. относятся к метафорическим номинациям.

 

 

3. Внешние проявления радости

 

Радость – одна из фундаментальных человеческих эмоций – характеризуется, согласно многочисленным исследованиям психологов и физиологов, широким спектром внешних проявлений. Наиболее яркими и типичными ее симптомами являются улыбка и смех: «эти проявления легко расшифровываются и почти всегда свидетельствуют об эмоции радости» [5, с. 150]. Среди других возможных индикаторов радости К. Изард отмечает бурную двигательную активность, а также увеличение частоты сердечных сокращений в сочетании с изменением температуры тела. Российский психолог Е. П. Ильин, со ссылкой на исследование К. Г. Ланге, одного из крупных специалистов по изучению эмоций, приводит следующие физиологические и поведенческие характеристики радости: «Она сопровождается возбуждением двигательных центров, приводящим к разряду моторного возбуждения (жестикуляция, подпрыгивания, хлопанье в ладоши), усилением кровотока в мелких сосудах (капиллярах), вследствие чего кожа телакраснеет и становится теплее, а внутренние ткани и органы начинают лучше снабжаться кислородом и обмен веществ в них начинает происходить интенсивнее» [4, с. 162] (шрифтовые выделения наши. – М. Р.).

 

 

4. Симптоматические выражения, обозначающие радость

 

Большинство из названных объективных проявлений радости так или иначе закреплено в словах и выражениях (в частности, симптоматических) русского и арабского языков.

Так, улыбка в русском языке, как отмечает Е. В. Урысон, обычно «выражает радость или другое подобное чувство, приятное субъекту; ср. Он смотрел на нее с радостной <влюбленной, веселой>улыбкой» [6, с. 366]. Ср. приведенное в словаре Х. К. Баранова [7] арабское выражение ta’allaqa muÙayyÊhÊ bi-btisÊmatin «заблестело / засияло / засверкало лицо-ее улыбкой».

Смех или хохот также могут быть «проявлением радости, если она достаточно интенсивна; ср. В доме не смолкал радостный смех» [8, с. 312].

Упомянутые выше «подпрыгивания» (физическое изменение, относящееся к классу «кратковременное экстраординарное функционирование части Y организма» по Л. Н. Иорданской [1]) как проявление радости в обоих языках представлены целым рядом симптоматических выражений:

— в русском языке: прыгать (от радости), скакать (от радости), танцевать (от радости). Ср.: [Знайка] прыгал от радости посреди двора (Н. Носов, МАС), Братан Колька --- радостно подпрыгивал в люльке(В. Астафьев, Без приюта).

— в арабском языке: yarqaòu faraÙan «танцует радостью», raqaòa mina l-faraÙi «танцевать от радости». В качестве вариантов названных выражений, традиционно приводимых в арабских словарях, некоторые опрошенные информанты – носители арабского языка предложили также аналогичные русскому выражения с различными глаголами со значением ‘прыгать’, например kafaza mina l-faraÙi «прыгать от радости». Интересно, что у одного из этих глаголов (waöaba ‘прыгать’) имеется дериват (tawaööaba), одно из значений которого, согласно словарю Х. К. Баранова, – ‘быть бодрым, жизнерадостным, полным живости’.

Для описания двигательной активности человека, испытывающего радость, оба языка располагают, помимо указанных выражений, описывающих вполне реальные симптомы типапрыгать / танцевать от радости, и другими – метафорическими или полуметафорическими – симптоматическими выражениями. В. А. Успенский, сравнивающий радость в представлении русского языка с легкой жидкостью, пишет: «По-видимому, она легче воздуха: человек от радости испытывает легкость, идет, не чуя земли под ногами, парит и, наконец, улетает на седьмое небо» [9, с. 147]. Идея легкости и «отрыва от земли» описывается такими СВ:

— рус. не слышать земли под собой / под ногами, не слышать / не чуять / не чувствовать под собой ног, быть / чувствовать себя на седьмом небе (от радости), быть / чувствовать себя на верху блаженства;

— араб. ôÊra faraÙan/mina l-faraÙ (l-farÙati) «летать радостью/от радости».

Таким образом, совокупный материал обоих языков позволяет реконструировать «в симптоматических выражениях» все «этапы воспарения» радующегося человека над землей (постепенный отрыв от земли, затем полет, а после него нахождение высоко наверху). При этом в русском языке «пропущенным» оказывается средний этап (собственно полет) – тот единственный этап, для которого есть соответствующее СВ (приводимое несколькими словарями и подтвержденное информантами) в арабском.

Здесь необходимо отметить, что последний, третий этап «воспарения» тоже можно было бы считать представленным и в арабском языке: в словаре В. М. Борисова [10] в качестве аналога русского фразеологизма быть на седьмом небе дается выражение kÊna fi s-samÊ’i s-sÊbi‘ati, дословно переводящееся точно так же («быть на небе седьмом»). Возможно, однако, что в этом словаре дан действительно всего лишь буквальный перевод русского выражения, ср. нижеследующее замечание из работы [11]: «В мусульманском мире «седьмое небо» – это место обитания бога, куда человеку путь заказан, поэтому образ, отраженный в русском фразеологизме, в арабском языке невозможен». К тому же подобного арабского выражения нет среди переводных эквивалентов данного русского фразеологизма в русско-арабском фразеологическом словаре А. М. Фавзи и В. Т. Шклярова [12]: в нем быть / чувствовать себя на седьмом небе переводится вышеупомянутым выражением, относящимся к другому «этапу воспарения»: ôÊra mina l-farÙati «летать от радости».

Радость заставляет человека не только прыгать и взлетать. Как пишет А. Б. Пеньковский о концептуализации радости русским языком, радость «может овладевать всем существом человека и, переполняяего, выливаться, выплескиваться вовне (ср. также дышать, светиться радостью), растворяясь в окружающем мире» [13, с. 154]. Образ «выплескивания радости вовне», выхода человека за пределы своего тела представлен в симптоматических выражениях быть вне себя от радости и Ûaraja min jildihi faraÙan «выйти из кожи-своей от-радости».

Радость может быть настолько сильной, что перестает помещаться не только в самом человеке, но и во всем мире, ср. араб. wa-d-dunyÊ lÊ tasa‘u faraÙahu «и-мир не вмещает радость-его», приводимое в словаре [7] с переводом ‘весь мир не мог бы вместить его радость!’ О человеке, испытывающем подобное чувство, говорят также, что он сам не помещается в мире от радости, ср. lÊ tasa‘uhu d-dunyÊ (mina l-farÙati, mina s-sa‘Êdati) «не вмещает-его мир (от радости, от счастья)» (это выражение отмечено в словаре [12] как один из переводных аналогов рус. быть / чувствовать себя на седьмом небе). Не помещаясь в этом мире, человек может даже как бы переместиться в некий другой мир, ср. подобный образ в следующем литературном примере: Немного пар кружилось в упоительном вальсе. <...> Графиня легко упиралась на его руку, и оба, трепещущие от удовольствия, оживленные своею молодостью, неслись весело на паркете. И Леонину было так хорошо, так сладостно, что голова его терялась, и ему чудилось, что онперенесся в другой мир, где упоительные звуки подымали душу его выше облаков (В. Соллогуб, Большой свет).

Вышеупомянутый объективный симптом радости – покраснение кожи – находит отражение в таких русских симптоматических выражениях, как X вспыхнул, у X лицо вспыхнуло/зарделось, которые, согласно словарю Л. Иорданской и С. Паперно [14], могут среди прочих эмоций обозначать и радость. По-видимому, в современном русском языке эти выражения применимы скорее к отрицательным эмоциям типа стыда или гнева. Однако подобный образ широко представлен в русской романтической литературе первой половины XIX века, ср. например: ...слезы наслаждения стояли в ресницах, румянец счастия пылал на щеках ее [Ольги]... (А. Бестужев-Марлинский, Испытание). Покраснение лица может описываться и как вызванное намеренным усилием субъекта эмоции – следовательно, притворной, ср.: Графиня мигом разгадала все, что было в ее отсутствие, но, как женщина опытная, она не обнаружила своего смущения, напротив, веселость ее сделалась живее, глаза заискрились, румянец заиграл на щеках ее (В. Соллогуб, Большой свет).

Что касается арабского языка, то, по мнению некоторых информантов, выражение ’iÙmarra wajhuhu «покраснело лицо-его» может, наряду с другими эмоциями, обозначать и радость.

Увеличение частоты сердечных сокращений, названное выше одним из вероятных симптомов радости, также отражается в симптоматических выражениях обоих языков. Необходимо лишь отметить, что согласно экспериментальным данным, «сам по себе факт изменения частоты сердечных сокращений отмечается не только при переживаниях радости, пульс учащается и при некоторых других эмоциональных переживаниях» [5, с. 152]. Вероятно, это одна из причин того, что в естественных языках повышенная активность сердца может связываться не только с радостью, но и с другими эмоциями. Кроме того, сердце(наряду с душой и пр.) – это орган, традиционно рассматриваемый в обоих языках как одно из вместилищ эмоций. Так или иначе, и в русском, и в арабском языках немало СВ со словом «сердце», могущих означать симптомы не только радости, но и эмоций типа волнения, возбуждения и даже страха:

— рус. сердце затрепетало, сердце готово выскочить из груди, сердце вырывается из груди, сердце бьется / стучит / колотится, сердце подпрыгивает;

— араб. Ûafaqa qalbuhu «забилось сердце-его» (от радости, от волнения, от страха), ср. wa-Ûafaqa qalbu ‘amrø surøran bi-salÊmati tafkÞrihi «и-забилось сердце Амра радостью от-здравости размышления-его»:Сердце Амра радостно забилось: его предположения верны (Нагиб Махфуз, Расследование, перевод В. Юнусовой);

raffa qalbuhu «затрепетало/забилось сердце-его» (по мнению некоторых информантов означает волнение, возможное равным образом от неожиданной радости или огорчения);

rakaÑa qalbuhu bayna janbayhi «забйгало сердце-его внутри него» (те же информанты: «от радости в первую очередь, но может быть и от страха»);

ôÊra fu’Êduhu/qalbuhu (mina l-faraÙ) «взлетело сердце-его (от радости)»;

yaÓøbu qalbuhu «тает сердце-его» (по мнению некоторых информантов, в основном от любви, радости (т. е. от приятного чувства)).

В противоположность «экстраординарному функционированию» сердца, являющемуся отраженным в языке объективным симптомом радости, эта эмоция может концептуализоваться языком как «кратковременная остановка в функционировании» данного органа (еще один класс физических изменений в организме по Л. Н. Иорданской [1]). Так, по мнению нескольких информантов, арабское выражение waqafa qalbuhu «остановилось сердце-его» способно употребляться для обозначения ситуации радости или страха – т. е., по-видимому, интенсивных эмоций, включающих элемент неожиданности. В русском языке подобная метафора для сердца отсутствует. Примером русского симптоматического выражения, обозначающего положительную эмоцию через симптом класса «остановка в функционировании», является СВ замереть от восторга.

Наряду с собственно сердцем, радость (как и некоторые другие эмоции) может локализоваться в груди вообще. Соответствующие русские симптоматические выражения нам неизвестны, хотя в принципегрудь может рассматриваться русским языком как вместилище радости, ср.: Без всякой причины в груди ее шевельнулась радость (Чехов, пример из статьи [13]). В арабском же имеется большое количество метафорических симптоматических выражений, в которых органом – «локализатором» радости является грудь. Их можно разделить как минимум на два класса, в соответствии с используемыми в нихобразом / метафорой: «расправление» и «холод». Эти образы не являются уникальной «собственностью» описываемого органа, а эксплуатируются различными симптоматическими выражениями, включающими названия целого ряда телесных органов.

Итак, к первому классу указанных СВ относятся выражения, в которых радость концептуализуется как расправление отдельных органов человеческого тела. Ср. формулировку Дж. Лакова и М. Джонсона [15], которые, описывая с помощью метафор различные концепты английского языка, в т. ч. названия эмоций, выделяют метафоры счастье/радость – ВЕРХ, грусть – НИЗ и дают им следующее физическое обоснование: «грусть и уныние гнетут человека, и он опускает голову, а положительные эмоции распрямляют его и заставляют поднять голову» (цит. по [16, с. 397]). Арабский материал конкретизирует образраспрямляющегося от радости человека, указывая, что при этом у него как бы расправляются и расширяются отдельные органы. Симптоматические выражения, обозначающие радость, образует глагол ’inŽaraÙa «раскрываться/расширяться» в сочетаниях с названиями таких органов, как:

— грудь, ср. ’inŽaraÙa òadran «он раскрылся/расширился грудью», ’inŽaraÙa òadruhu «раскрылась/расширилась грудь-его»;

— лицо, ср. ’inŽaraÙat taqÊsÞmu wajhihi «раскрылись/расширились черты лица-его»);

— ум/душа, ср. ’inŽaraÙa ÛÊôiran «он раскрылся/расширился умом/душой», ’inŽaraÙa ÛÊôiruhu «раскрылся/расширился ум-его/душа-его»: по данным словарей, оба выражения обозначают радость; по мнению некоторых информантов, последнее выражение описывает скорее ситуацию, когда человек испытывает облегчение по поводу благополучного разрешения серьезной проблемы. (Для слова ÛÊôirun, при переводе на русский язык выступающего в различных контекстах как мысль/идея, ум/умственные способности или душа, наиболее полноценным русским эквивалентом, исходя из словарных данных и результатов опроса информантов, следует считать такое понятие, как «душевная организация».)

Сходный образ (расправления), используемый для описания положительной эмоции типа умиления, нежности, радости, можно найти и в русской литературе (не в составе стандартных симптоматических выражений), ср.: В эту минуту порхнула перед ним девочка лет тринадцати, которая весело неслась за бабочкой. Прелестное ее личико разгорелось от бега, волосы развевались по ветру ---. Никогда Щетинин не видел ничего лучше, свежее этого полуземного существа. Оно как будто слетело с полотна Рафаэля, из толпы его ангелов, и смешалось с цветами весны, с лучами утреннего солнца, для общего празднования природы. Душа Щетинина стала светлее и как будто расширилась. Слеза повисла на его реснице; долго он стоял очарованный --- (В. Соллогуб, Большой свет).

При отрицательных эмоциях в представлении обоих языков органы человека, наоборот, сжимаются (ср. рус. сердце сжалось, араб. Ñayyiqu ò-òadri «узкий грудью» – ‘раздосадованный, огорченный’, Ùarijaòadruhu «стеснена грудь-его» – ‘он беспокоится, тревожится’).

Ко второму классу арабских СВ, обозначающих радость через изменения в области груди, относятся выражения, в которых используется метафора холода. Хотя, согласно вышеприведенным экспериментальным данным, в состоянии радости кожа человека теплеет, в арабском языке субъект этой эмоции описывается как чувствующий прохладу в сердце или в груди, ср. öalija bi-hi òadrÞ«освежилась/охладилась от-этого грудь-моя» – ‘я обрадовался этому’, öalija ò-òudør / l-quløb «освежились/охладились груди / сердца» – ‘(они) обрадовались’, ’aölaja ò-òudør / l-quløb «охлаждать груди / сердца» – ‘радовать’, ’uölija òadruhu «освежилась/охладилась грудь-его» – ‘он обрадовался, успокоился’, ’uölija qalbuhu «освежилось/охладилось сердце-его» – ‘он обрадовался, успокоился’. (Глагол öalija может использоваться в названном значении по отношению не только к отдельному телесному органу, но и к человеку в целом, ср. muÙammad öalija «Мухаммад освежился/охладился» – ‘Мухаммад успокоился, обрадовался’.) Наличие подобных выражений может объясняться «прагматической ценностью» холода (термин М. Я. Гловинской) для арабов, ср. замечание В. С. Морозовой о том, что вода и прохлада для этих жителей знойного климата являют собой «благо, радость» [17, с. 302].

Демонстрируемая в только что приведенных арабских симптоматических выражениях связь низкой температуры с чувством радости нетипична для русского языка, в котором холод обычно интерпретируется скорее как симптом отрицательных эмоций (ср. включение метафоры холода в толкование лексемы страх в работе [18] на основании наличия в русском языке выражений типа дрожать от страха, похолодеть от страха, страх леденит душу, мороз по коже подирает (от страха), мурашки бегают по коже (от страха) и т. п.).

Холод может рассматриваться как симптом отрицательных эмоций и в арабском (ср. ’istakkat ’asnÊnuhu «дрожат зубы-его», ’iqsa‘arra jilduhu «дрожит кожа-его» (симптомы страха), barada fÞ nafsihi «замерз/застыл в душе-своей» – об ощущении стыда, неловкости). Возможно, в арабском языке связь холода с положительной или, наоборот, с отрицательной эмоцией определяется в каждом конкретном случае прямой семантикой входящей в данное выражение «низкотемпературной» лексемы или ее специфическими коннотациями. Подобная ситуация имеет место в русском языке.

Так, в работе [19] описано различие между русскими лексемами холод и прохлада: первая употребляется для обозначения такой низкой температуры, что человеку (или животному) трудно ее переносить, вторая же – для обозначения вполне приемлемой и даже, возможно, комфортной, хотя и низкой, температуры. Указанные элементы могут сохраняться и в значениях дериватов этих лексем: например, «прохлаждаться означает не просто ‘ничего не делать’, а еще и ‘получать удовольствие от такого времяпрепровождения’» [20, с. 227]. В работе [19] приводятся и другие примеры того, что в русском языке ощущением холода могут сопровождаться положительные эмоции (ср.: И быстрый холод вдохновенья // Власы подъемлет на челе (Пушкин)). Ср. также: ...обоих пронизывает холод восторга (Достоевский, Бесы). Однако среди выражений, в которых холод интерпретировался бы как симптом радости или сходной эмоции, судя по всему, нет стандартных симптоматических выражений. Встречаются соответствующие авторские употребления (ср.: Радость захватывает у него дыхание, бегает мурашками по телу (Чехов, БАС); Я иду, – тихо сказал Шмыгун, дрожа от безмерной радости, наполнявшей все его тело звонкими ударами сердца (Грин, Борьба со смертью); ...озноб восторга охватил наши спины (Достоевский, Бесы)), однако необходимо отметить, что в подобных примерах холод, как правило, не называется эксплицитно, а выражается опосредованно через свои симптомы (мурашки, дрожь).

Еще один активный «локализатор» эмоции радости в обоих языках – глаза. Здесь в первую очередь следует назвать такой симптом, как плач / слезы. От сильной радости человек может не только бурносмеяться или хохотать (см. выше), но и плакать или лить слезы, ср. выражения слезы выступили/показались (от радости), слезы брызнули (от радости), расплакаться/заплакать (от радости) и пример из «Сказок 1001 ночи»: öumma ’afÊÑa min Židdati l-faraÙi dam‘a l-‘ayni «затем он пролил, от сильной радости [встретился с сыном после долгой разлуки], слезы из глаз».

Глаза (а также лицо) в качестве «выразителей» радости в русском языке могут выступать также в симптоматических выражениях, представляющих такой класс телесных симптомов эмоциональных состояний, как «изменение количества света, излучаемого лицом человека», подкласс изменение «в сторону увеличения» [2, с. 118]. Ср.:

— у X лицо сияет от радости (радостью), (весь) сиять/просиять/засиять от радости, сиять как медный самовар (в этих выражениях ‘лицо’ – имплицитный компонент), у X лицо осветилось (радостью), X просветлел лицом, лицо у X просветлело;

— глаза сияют/светятся/блестят от радости. Ср.: Хорошо, Стефан Семеныч. Я вам дам шубу. Человек не собака, и замерзать ему невозможно... Глаза пианиста заблистали радостью. – Даете? Ну, вот – спасибо! (А. Аверченко, Волчья шуба); Мотя, у меня не было друзей, кроме тебя... Хочешь, я тебе подарю, что мне дороже всего, – мой кинжал? На минуту Мотькины глаза засверкали радостью. – Спасибо, Матвей Петрович! (А. Аверченко, Страшный человек).

Для арабского языка подобные выражения нехарактерны. Глагол balija, приведенный в словаре Х. К. Баранова со значением ‘сиять, светиться (о лице)’, опрошенным информантам неизвестен. Любопытно, однако, что в качестве примера симптоматического выражения радости со словом лицо в арабском языке те же информанты (владеющие русским языком) указали вышеприведенный оборот ’inŽaraÙat taqÊsÞmu wajhihi (букв. »раскрылись/расширились черты лица-его», не связанный с идеей света, но предложили для него русский аналог засияло его лицо. О том, что образ лица, излучающего свет, связывается в сознании носителей арабского языка с положительной эмоцией, свидетельствует и наличие выражения ta’allaqa muÙayyÊhÊ bi-btisÊmatin «заблестело/засияло/засверкало лицо-ее улыбкой» (также упоминавшегося выше), зафиксированного в словаре Х. К. Баранова со значением ‘ее лицо осветилось улыбкой’.

Что касается глаз, то они также могут выступать в арабских СВ, содержащих упомянутую метафору холода. Включающее эту метафору выражение qarÞru l-‘ayni «с-прохладными глазами» отмечено в работе [17] и в словаре Х. К. Баранова со значением ‘довольный, радостный’, хотя и неизвестно опрошенным информантам.

Реакция на радость такого органа, как ум, в обоих рассматриваемых языках может описываться как его потеря (ср. обезуметь от радости, обалдеть от радости, не помнить себя от радости, потерять рассудок, потерять голову (ср. головокружительная радость [21, с. 219–220]) и ôÊra ‘aqluhu «улетел ум-его». Ср. У старика кружилась голова от неожиданного счастья, точно эти пятьсот рублей свалились к нему с неба (Д. Мамин-Сибиряк, Золото).

Ощущение радости может описываться в русском языке как появление затруднений с дыханием, однако это скорее авторские употребления (ср. От радости в зобу дыханье сперло (Крылов, Ворона и Лисица); Радость захватывает у него дыхание, бегает мурашками по телу (Чехов, БАС)). Стандартное русское симптоматическое выражение дух захватило обычно применяется к ощущению не только радости, а сильного восторга. Выражение дыхание перехватило и его дословный арабский аналог ’iÙtabasat anfÊsuhu в обоих языках обозначают отрицательные эмоции наподобие гнева или страха.

 

 

5. Заключение

 

Итак, в отношении симптоматических выражений, обозначающих эмоцию радости, русский и арабский языки располагают богатым и разнообразным материалом.

Среди рассмотренных СВ есть выражения, в которых отражены объективные симптомы данной эмоции, такие как улыбка, смех, двигательная активность конечностей и всего тела, покраснение кожи, увеличение частоты сердечных сокращений. Интересно, что все указанные объективные симптомы представлены в симптоматических выражениях обоих языков, что может быть аргументом в пользу универсальности эмоции радости.

Многочисленны и примеры метафорических симптомов радости, не связывающихся ни с какими реальными изменениями в организме. Среди них есть образы, характерные для СВ как только одного, так и обоих языков. Таковы «остановка в функционировании» сердца (для арабского языка) и всего тела (для русского), «расправление» груди, лица и ума (для арабского), «охлаждение» сердца, груди и глаз (для стандартных арабских СВ) и тела (для авторских русских СВ), «изменение количества света», излучаемого лицом (для русского и арабского) и глазами (для русского), «кратковременная остановка в функционировании» ума / рассудка / головы (для стандартных русских и арабских СВ) и дыхания (для авторских русских СВ).

Автор глубоко признателен М. Я. Гловинской, М. В. Китайгородской, И. Б. Левонтиной и Р. И. Розиной, чьи советы и критические замечания были учтены при написании данной работы.

 

 

Литература

 

1. Иорданская Л. Н. Лексикографическое описание русских выражений, обозначающих физические симптомы чувств // Машинный перевод и прикладная лингвистика. 1972. Вып. 16.
2. Апресян Ю. Д. Синонимический ряд ЗАМЕРЕТЬ 1.1, ЗАСТЫТЬ 2.1, ОСТОЛБЕНЕТЬ, ОЦЕПЕНЕТЬ 1, ОКАМЕНЕТЬ 2 // Ю. Д. Апресян, О. Ю. Богуславская, Т. В. Крылова, И. Б. Левонтина, Е. В. Урысон, В. Ю. Апресян, Е. Э. Бабаева, М. Я. Гловинская, С. А. Григорьева, А. В. Птенцова. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Второй выпуск / Под общим рук. акад. Ю. Д. Апресяна. М.: Языки русской культуры, 2000.
3. Рудерман М. В. Обозначение симптомов страха в русском и арабском языках // Труды международного семинара по компьютерной лингвистике и ее приложениям «Диалог 2001». Аксаково, 2001.
4. Ильин Е. П. Эмоции и чувства. СПб.: Питер, 2001.
5. Изард Кэррол Э. Психология эмоций / Пер. с англ. А. Татлыбаевой. СПб.: Питер, 2000 (оригинальное издание – Izard Carrol E. The Psychology of Emotions. N.-Y., 1991).
6. Урысон Е. В. Синонимический ряд УЛЫБКА, УСМЕШКА, УХМЫЛКА // Ю. Д. Апресян, О. Ю. Богуславская, Т. В. Крылова, И. Б. Левонтина, Е. В. Урысон, В. Ю. Апресян, Е. Э. Бабаева, М. Я. Гловинская, С. А. Григорьева, А. В. Птенцова. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Второй выпуск / Под общим рук. акад. Ю. Д. Апресяна. М.: Языки русской культуры, 2000.
7. Баранов Х. К. Арабско-русский словарь. М.: Русский язык, 1985.
8. Урысон Е. В. Синонимический ряд СМЕХ, ХОХОТ, ХИХИКАНЬЕ, СМЕШОК // Ю. Д. Апресян, О. Ю. Богуславская, Т. В. Крылова, И. Б. Левонтина, Е. В. Урысон, В. Ю. Апресян, Е. Э. Бабаева, М. Я. Гловинская, С. А. Григорьева, А. В. Птенцова. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Второй выпуск / Под общим рук. акад. Ю. Д. Апресяна. М.: Языки русской культуры, 2000.
9. Успенский В. А. О вещных коннотациях абстрактных существительных // Семиотика и информатика. 1979. Вып. 11.
10. Борисов В. М. Русско-арабский словарь / Под ред. В. М. Белкина. М.: Сам Интернешнл, 1993.
11. Салех Ахмед Мухаммед. Контрастивные особенности семантики несвободных сочетаний русского языка, выражающих эмоции. Дисс. … канд. филол. наук. М., 1993.
12. Фавзи А. М., Шкляров В. Т. Учебный русско-арабский фразеологический словарь. М.: Русский язык, 1989.
13. Пеньковский А. Б. Радость и удовольствие в представлении русского языка // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. С. 148–155.
14. Iordanskaja, L. and Paperno, S. A Russian-English collocational dictionary of the human body. Columbus, 1996.
15. Lakoff George, Johnson Mark. Metaphors we live by. Chicago; London, 1980.
16. Теория метафоры. Сборник статей. М., 1990.
17. Морозова В. С. Символика цветообозначения при описании концептов эмоций в современном арабском литературном языке // Фразеология в контексте культуры. М., 1999, с. 300–304.
18. Апресян В. Ю., Апресян Ю. Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Апресян Ю. Д. Избранные труды, том II. Интегральное описание языка и системная лексикография. М., 1995, с. 453–465 (статья впервые напечатана в «Вопросах языкознания», 1993, № 3).
19. Левонтина И. Б. Синонимический ряд ХОЛОД 1, СТУЖА, МОРОЗ, ХОЛОДА // Ю. Д. Апресян, О. Ю. Богуславская, Т. В. Крылова, И. Б. Левонтина, Е. В. Урысон, В. Ю. Апресян, Е. Э. Бабаева, М. Я. Гловинская, С. А. Григорьева, А. В. Птенцова. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Второй выпуск / Под общим рук. акад. Ю. Д. Апресяна. М.: Языки русской культуры, 2000.
20. Крейдлин Г. Е. Кинесика // Григорьева С. А., Григорьев Н. В., Крейдлин Г. Е. Словарь языка русских жестов. Москва–Вена: Языки русской культуры; Венский славистический альманах, 2001.
21. Пеньковский А. Б. Глагольное действие sub specie adverbiorum: 1. охотно, с удовольствием, с радостью// Слово и культура. Памяти Н. И. Толстого. Том I. М.: Индрик, 1998. С. 214–245.

 

 

Russian and Arabic symptomatic expressions denoting 'joy'

1. V. Ruderman

 

 

Key words: symptomatic expressions, conceptualization of emotions, Russian language, Arabic language

 

This paper deals with so called ‘symptomatic expressions’ denoting the outward physical symptoms of inner states, e. g. emotions, and namely with expressions describing joy symptoms in Russian and Arabic, as прыгать отрадости, сердце затрепетало (от радости), обезуметь от радости, raqaòa mina l-faraÙi («to-dance for joy») and so on. It turns that the sets of body parts that react to this emotion (eyes, face, heart, legs) are similar in both languages. Some metaphors used in symptomatic expressions denoting 'joy' are common for Russian and Arabic, but there are some individual features of joy conceptualization in both languages.