Proceedings 2001

Select proceedings

Back to articles

О семиотической конгруэнтности в речевой коммуникации

(к постановке проблемы)

Е.Н. Зарецкая

Академия народного хозяйства при Правительстве РФ

г. Москва

zavidonova@mail.ru

Наиболее верное средство

казаться — это быть.

Сократ

Проблема культуры речевого поведения лежит в сфере, охватывающей ответы на следующие четыре вопроса:

Для чего мы говорим?
Что мы хотим сказать?
Какими средствами мы это делаем?
Какова реакция на нашу речь?

Ответ на первый вопрос определяет цель речи (Ц), на второй — замысел будущей речи (З), на третий — конкретный текст речи (устный или письменный) (Т), на четвертый — уровень адекватности реакции слушателей или читателей на поставленную говорящим цель (Р).

Цель (мотивация) лежит в основе любого речевого поступка. Замысел — это выбранная говорящим тактика воздействия на слушателя и информация, переданная ему. Текст — это конкретная речь, устная или письменная, которая поступает на слуховой или зрительный анализаторы. Реакция — это поведение слушающего в речевой коммуникации. Последовательность Ц—З—Т—Р представляет собой системное образование, поэтому изменение одного из ее элементов приводит к изменению всех остальных. Целевых установок речи множество, так как они связаны с потребностями человека в коммуникативном воздействии на других людей: желанием убедить в чем-либо, заставить совершить определенный поступок, вызвать ту или иную эмоцию и т.д. Каждая из целевых установок имеет свои лингвистические и экстралингвистические средства выражения, начиная со структуры построения текста и выбора лексики и кончая интонационным контуром, мимикой, жестами и пр.

Какими средствами передается то, что мы хотим донести до слушателя или читателя? Эти средства делятся на две группы: лингвистические и паралингвистические.

Человеческий интеллект делится на сознательное и бессознательное; мотивы человеческого поведения могут лежать в обеих зонах. В конкретном человеческом поступке, в частности в речевом, проявляется и то, и другое: сознательные мотивы и бессознательные.

Рассмотрим эту проблему подробнее применительно к особому виду речевой коммуникации — попытке обмануть.

Когда человек говорит, особенно когда вы его видите, он передает: 1) собственно информацию, которая является обычно зоной сознательного; 2) свое отношение к этой информации; 3) свое отношение к тем людям, к которым он обращается с речью. Свое отношение к информации и людям человек, как правило, хочет скрыть, потому что отношение к людям у него не всегда достаточно доброжелательное, а если он обманывает, то и отношение к информации у него — как к недостоверной. На уровне письменной речи разоблачение его отношения к информации и к речевым коммуникантам может быть затруднено, а на уровне устной речи практически не может быть скрыто, потому что знаки Body Language (BL) демонстрируют бессознательное желание скрыть эмоциональную информацию. Следует понимать, что разоблачив вас во лжи, слушающий сделает это внутренне, для себя и не будет декларировать, что он не очень доверяет вашим словам. Если вы его обманываете, он почувствует ваше негативное отношение к себе и даст соответствующую ответную эмоциональную реакцию. Причем любопытно, что эту информацию он, как правило, также примет не сознательно, а бессознательно, т.е. почувствует внутреннее неудовлетворение по поводу речевой коммуникации, и в результате этого неудовлетворения ответная реакция может быть весьма нежелательной. Таким образом, BL сам по себе есть предатель человеческого бессознательного, и, наверное, так и должно быть: если существует грех, то должно быть и наказание (данная дихотомия как диалектическое противопоставление обязательно присутствует в человеческой коммуникации).

Естественный язык и Body Language как знаковые системы принципиально отличаются друг от друга. Основное отличие заключается в том, что ЕЯлинеен, а BL — это вертикально организованная парадигматическая колонка, где много знаков реализуются одновременно, а последовательный текст выстроить невозможно. Надо сказать, что с точки зрения оценки интеллектуальных человеческих возможностей одновременное существование в поведении человека двух функционирующих групп знаковых систем поражает. Чтобы понять, насколько это сложно, достаточно попробовать левой и правой рукой совершить принципиально разные действия (скажем, одной рукой совершать горизонтальные движения, а другой — колющие). Это требует специальной тренировки, так как мозг с большим трудом подает разные импульсы на разные части тела, т.е. координирует разнонаправленную деятельность внутри одного организма. В устной же речи постоянно работают две разные группы знаковых систем, и в принципе человек не испытывает большого дискомфорта. Это означает, что все мыслительные усилия в этот момент падают на сознательное: человек напряженно думает о том, что говорит, а знаковая система BL функционирует совершенно стихийно и еще больше его выдает, потому что для контроля над ней не остается интеллектуальных сил. И мы действительно не контролируем эту стихию. Даже понимая, что надо следить за выражением своего лица, люди справляются с этим, как правило, плохо. Тренинг, связанный с профессиональной деятельностью актеров, резидентов и т.п., оказывается трудоемким и продолжительным. Человеку очень нелегко демонстрировать знаки BL в соответствии с определенным внутренним замыслом.

Адресатом эмоций, передаваемых BL, может быть, кроме собственно информации и речевого коммуниканта, сам говорящий. То есть в речи человек может выразить свое внутреннее состояние, не связанное с данной речью, — состояние, которое является продолжением предыдущих событий и в котором он речь начал.

Когда говорят об отношении к речевому коммуниканту, имеют в виду и отношение, сформированное до начала речи, т.е. отношение предварительное, а также отношение, выработанное в процессе речи, которое обладает свойством изменчивости. Таким образом, может меняться сама психологическая ситуация, связывающая вас с речевым коммуникантом, и тогда другие знаки BL демонстрируют ваше тело и лицо. Это неконтролируемый процесс. Именно поэтому вы можете обратиться к человеку с каким-нибудь заветным вопросом, и он не сразу ответит вам на этот вопрос, а, скажем, ответит через 10 секунд, но уже в первую секунду по тому, покраснел он или нет, по тому, как он на вас смотрит в этот момент, по тому, ежится он или нет, вы уже знаете ответ. И даже если словесный ответ окажется не таким, как первая реакция, вы уже знаете, что он неточен. Известная мысль: «Бойтесь первых порывов души — они, как правило, самые благородные» — с точки зрения психологии должна была бы звучать так: «Бойтесь первых порывов души — они, как правило, самые искренние». Именно на уровне BL это нескрываемая реакция: она и есть правда. Чаще других можно уловить такую эмоцию, как досада, которую обычно через несколько секунд человек в речи начинает тщательно скрывать. Радость и огорчение тоже улавливаются довольно легко (особенно, если эти эмоции вы вызвали в человеке своим появлением). Как только начинает работать сознательная система ЕЯ, обнаруживается множество противоречий и несоответствий по сравнению с первой, самой откровенной реакцией.

Человек сохраняет свое психологическое состояние, как правило, на протяжении долгого времени. Знаки BL будут отражать его состояние. Это крайне невыгодно для говорящего. Одна из причин патологически деформированной в информационном отношении коммуникации — та, что коммуникация происходит между людьми, находящимися в неадекватном состоянии, никак не связанном с конкретной речью, но проявляющемся в ней, что вызывает трансформированное или ложное впечатление у речевого коммуниканта.

Следует также учитывать, что человек эмоционально консервативен. Даже отрицательная эмоция может оказаться желанной. Периоды сильных эмоций — это не время для коммуникации с людьми, которые не являются их причиной.

Отношение говорящего к информации — тоже эмоция. Как любая эмоция, она передается блоком BL. Эта проблема связана, в частности, с категориями истинности и ложности в речевой коммуникации.

Говорить об адекватности проекции внешнего мира на сознание человека не приходится. Тогда что есть ложь, когда сама наша реакция на внешний мир носит искаженный характер? Ложь — одна из коммуникативных функций. Ложью в речи называется неверие самого человека в истинность того, что он говорит.

Каков механизм коммуникации во время лжи? Говорящий передает дезинформацию, т.е. информацию, которую считает неверной. Одновременно с дезинформацией помимо своей воли знаками BL он передает свое отношение к ней и свое отношение к речевому коммуниканту. Каково это отношение? Внутреннее отношение человека к дезинформации негативное: мозг любую интеллектуальную неадекватность воспринимает мучительно, нервная система входит в состояние стресса. На этом принципе построены детекторы лжи. Детектор лжи воспринимает нервные импульсы, т.е. возбуждение центральной нервной системы. Когда человек обманывает, центральная нервная система оказывается в состоянии стресса, что фиксируется датчиками. То же негативное состояние возбуждения без помощи детектора лжи через знаки BL воспринимается слушающим. Любопытно, что, обманывая, человек испытывает настолько сильный психический дискомфорт, что это сказывается на исходящем от него информационном биоизлучении, воспринимаемом не только людьми, но даже растениями, например бегонией. Очень интересные эксперименты в этом отношении принадлежат американскому исследователю Карлсону и русскому профессору В.Н.Пушкину. Испытуемым предложили пройти проверку на детекцию лжи. Но к ним не стали подключать никаких датчиков и приборов, обычно используемых в подобных случаях, а предоставили бегонии определять, насколько правдивы их ответы. Оператор задумывал какое-нибудь число от 1 до 10, но скрывал его. На каждое из называемых чисел он говорил «нет», т.е. из всех ответов один был ложный. По контрасту интенсивности энергетического излучения оператора растение точно определяло искомое число, выдавая характерную волнистую линию на ленте энцефалографа.

Кроме собственно информации, про которую он не знает, правда это или ложь, слушающий фиксирует нервозность и внутреннее беспокойство собеседника.

Говоря об отношении к речевому коммуниканту, следует отметить, что в момент лжи оно также негативно.

Таким образом, во время обмана возникает следующая коммуникативная ситуация: слушающий 1) принимает информацию, не зная, подлинная она или нет; 2) улавливает раздражение центральной нервной системы говорящего, и это его настораживает, вызывая в нем ответную нервозность; 3) чувствует, что к нему плохо относятся. Ответная реакция — такая же. Поскольку информация 2) и 3) передается блоком бессознательного, то она и принимается блоком бессознательного. Человек даже не понимает, что он сформировал ответное отрицательное отношение, но это уже произошло, и действовать он дальше будет в соответствие со своим душевным состоянием. Тонкость заключается в том, что часто оба участника коммуникации этого не сознают. Внутреннее психологическое состояние передается от одного участника коммуникации к другому и возвращается, попадая в сферу тех внутренних стихийных мотивов, которые определяют поведение человека.

В последовательности Ц—З—Т—Р непосредственному наблюдению речевым коммуникантам дан только текст (Т), по которому с разной степенью адекватности может быть дешифрованы замысел и цели говорящего. В устной коммуникации под текстом в реальности следует понимать множество презентаций различных знаковых систем: вербальной и невербальных.

В современную невербальную семиотику включаются следующие науки:

Паралингвистика - наука о дополнительных к речи звуковых кодах;
Кинесика - наука о жестах;
Окулесика - наука о языке глаз и визуальном поведении людей;
Аускультация - наука о слуховом восприятии звуков и об аудиальном поведении людей;
Гаптика - наука о языке касаний и тактильной коммуникации;
Гастика - наука о знаковых функциях пищи и напитков;
Ольфакция - наука о языке запахов;
Проксемика - наука о пространстве коммуникации;
Хронемика - наука о времени коммуникации;
Системология - наука о предметах, которыми люди окружают свой мир;
Сенсорика – наука об информационной биоэнергетике;
Актоника – наука о поступках как знаках;

В конкретном устном речевом акте могут реализоваться все перечисленные знаковые системы. Таким образом, под Т в коммуникации следует понимать, на самом деле, множество текстов, в котором вербальная речь является одним из элементов.

Очевидно, что одному замыслу может быть поставлен в соответствие набор (множество) «синонимичных» текстов, из которых говорящий пытается выбрать наиболее эффективный. Таким образом, мы имеем дело с множеством множеств, что и определяет предельную сложность описания данного объекта, подпадающего под название «коммуникативная речевая ситуация».

Необходимо иметь четкие понятия, образующие целостную систему, а также достаточно мощный язык, охватывающий все пространство невербальной семиотики и позволяющий устанавливать инварианты в столь разнообразных объектах и структурах.

Какое из множеств Т, соответствующих единому замыслу, более эффективно? Разумно предположить, что такое, в котором презентация каждой из перечисленных семиотических систем усиливает действие остальных, т.е. в ситуации их конгруэнтного воздействия. Так как все невербальные знаковые системы преимущественно являются языком бессознательного, то становится очевидным, что конгруэнтность возможна только в ситуации, когда говорящему «нечего скрывать» (что бывает, безусловно, крайне редко). Однако глубокое научное изучение функционирования блока знаковых систем, реализующихся в коммуникации, дает человеку возможность частичного сближения их воздействия за счет смещения бессознательной реализации в зону сознания через аналитическую деятельность мозга. Исследования в этом направлении ведутся, и мы рискнем прогнозировать значительное увеличение их интенсивности. Назовем наиболее значимые разработки:

(1) Центральные проблемы невербальной семиотики и лингвистики, и среди них осмысление общих программ и способов человеческого поведения (И. Винкин, М. Джонсон, Ж. Косниер, А. Броссард, Д. МакНил, У. Сегерштрале, П. Молнар, Р. Хинде, К. Шерер, П. Экман, С. Шиминоф, И. Эйбл-Эйбесфельд); (2) Теоретические и практические описания различных фрагментов и параметров конкретных моделей поведения, выявление вербальных и невербальных коррелятов передаваемых в процессе коммуникации значений и установление правил взаимодействия людей в диалоге (Д. Армстронг, В. Биркенбил, Г. Блинушова, Д. Болинжер, Н. Жинкин, Д. Кристал, Ф. Пойатос, Д. Раттер, И. Шаронов); (3) Формальный и семантический анализ невербальных знаков в их сопоставлении с естественно-языковыми знаками, в частности определение явных и обнаружение скрытых смыслов невербальных семиотических единиц различной природы, которые замещают или сопровождают языковые знаки в акте коммуникации (В. Голдшмидт, А. Грэхэм, М. Аржиль, Н. Дрэй, А. Зигман, С. Фельдштайн, М. Кей, А. Мехрабиан,И. Поджи, С. Тинг-Туми, Ф. Хенли, П. Экман, В. Фризен); (4) Собственно лингвистические, социолингвистические и психолингвистические разработки, направленные на распознавание по невербальным и вербальным ключам психологических состояний и эмоций людей, отношения человека к другим людям и к окружающему миру (И. Вайн, М. Кранах, А. Вежбицкая, Б. Волек, С. Данкан, Д. Фиске, А. Диттман, О. Добрунова, Д. Дэвитс, Д. Дракман, К., К. Лац, Р. Потапова, Р. Фельдман, Б. Риме; (5) Анализ способов отображения невербального поведения человека и элементов невербального языка в письменных текстах, в частности в художественной литературе (Д. Бевингтон, К. Данов, А. Кэшер, О. Фейн, Д. Латейнер, И. Леви, Д. Сина, А. Филиппов, Л. Шелгунова 1979).

Отдельно следует сослаться на докторскую диссертацию Г.Е. Крейдлина, в которой систематизированы достижения мировой семиотической науки в области устной речевой коммуникации.

Сделаем несколько осторожных замечаний в контексте данной проблематики.

Что является означаемым запаха как знака? Какой смысл может нести запах, и в частности, запах духов? Настроение. Отсюда делается вывод, что духи существуют для воздействия не столько на других людей (как принято думать), сколько на себя самого: они формируют то состояние души, которое человек хочет испытать (закон обратимости означаемого и означающего). В этом смысле запахи напоминают знаки BL, которые при сознательной их реализации также вводят самого человека в нужную ему эмоцию. Разные духи формируют разные состояния. Один класс духов способствует эротическому состоянию. Есть духи, которые стимулируют агрессивность, релаксацию, раздумья. Большая группа духов является допингом для нервной системы (человек, надушенный такими духами, испытывает «боевой задор», в нем появляется особая энергетика). Этот запах как бы стимулирует «пружинящую походку» в течение дня.

Человек выбирает себе духи по-разному:

1) он может их менять в зависимости от состояния, которое хочет в себе вызвать; 2) он может через духи раскрывать главное свойство своей личности или ее типичное состояние; с этой точки зрения духи символизируют его внутренний мир и создают определенный имидж. Такие духи более коммуникативно оформлены.

Что является означаемым обряда или ритуала как культурологического знака? Культура народа есть упорядоченная знаковая система, в известной мере аналогичная системе языка.

Фиксируя общее в различных знаковых системах, семиотика устанавливает всеобщую связь между принципами организации:

а) языка;

б) материальной культуры;

в) духовной культуры.

Однако следует подчеркнуть одну особенность культурологических знаков. Значение многих из них носителями сегодня не распознается, потому что знаки сложились исторически. Исполняя ритуал, современные люди достаточно часто не понимают его значения целиком или частично. Не каждая девушка знает, что фата есть символ невинности невесты. Практически всегда, вступая в брак (иногда — не первый!), фату надевают. Это означает, что люди могут пользоваться знаками, не понимая их значения. На примере, скажем, религиозных православных ритуалов (причастие, миропомазание и т.д.), исполняемых в церкви всеми верующими, становится понятным, что отсутствие эрудиции в богословской сфере носит сегодня почти тотальный характер. Словосочетаниетаинство причастия или таинство покаяния перестает быть метафорой, его уже можно понимать в прямом значении. Это свойство культурологических знаков, это семиотика особого порядка, связанная с необходимостью совместного бытия в рамках определенной культуры. Использовать же знаки других семиотических систем, например естественного языка (слов), значение которых неизвестно, говорящему очень трудно.

Естественные языки принято признавать «идеальными» коммуникативными структурами.

Если под мышлением понимать устройство для приема, обработки и передачи информации, то становится очевидным, что кроме «языкового» существует еще как минимум две другие мыслительные формы: образная и сенсорная.

Образное мышление — восприятие мира в виде картинки. Художественное полотно или скульптура — это тоже текст (правда, особого свойства), несущий немалую информационную нагрузку. Мышление зрительными образами знакомо каждому человеку, например, когда он вспоминает эпизод из своей жизни, не расчлененный словесно, а зафиксированный сознанием в виде фотографии.

Под сенсорным мышлением понимается биоэнергетический способ обмена информацией, при котором человек ничего не говорит и ничего не демонстрирует (он, вообще, может быть ненаблюдаем), но при этом передает информацию, и она воспринимается коммуникантами.

Итак, текст на ЕЯ дискретен и линейно упорядочен. Как функционирует образное мышление, на котором основано, в частности, восприятие знаков BL и изобразительное искусство? Восприятие мира осуществляется не расчлененно, а единой картинкой (см. выше). Живописное полотно как линейный текст читать невозможно, его нельзя расчленить на элементы, оно воспринимается целиком. Человек не получает больше информации при переходе, скажем, от левой части картины к правой, но он получает все больше информации, продолжительно рассматривая все полотно. Значит, по сравнению с естественным языком это принципиально иная форма восприятия. Нерасчлененные картины могут в некоторых видах искусства образовывать линейную последовательность (кинематограф, комиксы и др.), но важно понять, что элементами такой последовательности всегда являются комплексные, совокупные образы. Надо сказать, что есть люди, которые наделены образным мышлением в гораздо большей степени, чем другие.

Что является означаемым произведения изобразительного искусства как знака? Признак подобия не входит в определение изобразительного искусства. Планом содержания знаков в искусстве являются не денотаты, а сознательные и бессознательные образы в мозгу конкретного человека как отражение индивидуального мировосприятия, т.е. эманация психической деятельности индивида.

Очевидно, что семиотические системы делятся по возможности/невозможности передачи информации с помощью линейно упорядоченных в тексте знаков.

Если проанализировать собрание сочинений одного автора (например, все полотна художника или все музыкальные произведения, созданные композитором), то есть ли основания предполагать, что означаемым этого совокупного знака является весь внутренний мир автора? Является ли последовательность вывешенных в галерее картин одного художника текстом, состоящим из многих знаков, — это вопрос, требующий анализа. С одной стороны, кажется, что каждое следующее полотно передает нечто новое в психологическом состоянии и внутреннем мире художника, и этот мир в полной мере выражается только в совокупности полотен, им созданных. Тогда выставка картин — это текст, членимый на знаки. Но есть другая точка зрения: художник всегда пишет одно и то же состояние, типичное для него как для личности (А.К.Жолковский). Тогда, переходя от одной картины к другой, вы не получаете новой информации, вы можете только получить ту же информацию более эффективным способом. При такой трактовке выставка картин не является членораздельным текстом.

Интересно, что профессиональными художниками-педагогами способности к живописи человека определяются словами: «У него (нее) хороший глаз, он (она) умеет видеть». Что означает «иметь хороший глаз»? Это способность увидеть в картине больше, чем видят другие люди, и способность передать через нерасчлененную структуру информации больше, чем умеют другие. Таким образом, живопись и рисунок — это отнюдь не умение нарисовать, скажем, лошадь. Это — умение выразить сложный, глубокий смысл зримым способом вместо словесного. Это отличие носит, конечно, принципиальный характер. В трилогии «Христос и Антихрист» Д.С.Мережковский вкладывает в уста Леонардо да Винчи такие слова: «Глаз дает человеку более совершенное знание природы, чем ухо. Виденное достовернее слышанного... В словесном описании — только ряд отдельных образов, следующих один за другим; в картине же все образы, все краски являются вместе, сливаясь в одно, подобно звукам в созвучии...» Люди с развитым образным мышлением воспринимают мир иначе, чем люди с преобладанием мыслительной языковой функции.

Говоря о сенсорном мышлении, следует заметить, что сама проблема дискредитирована большим количеством случаев профанации. Тем не менее способ приема и передачи информации без помощи известных науке анализаторов, безусловно, существует.

Основу этого феномена следует искать, видимо, на самом глубоком, «клеточном» уровне. Оказывается, что лишенная зачатков нервной системы и каких-либо рецепторов клетка способна демонстрировать явление, которое проявляется в ясновидении, прогностике, ретроспекции, — оно получило название «клеточная телепатия». Интересно, что наличие полей является не только свойством, но и необходимым условием существования живого человеческого организма: в камере магнитной изоляции человек может находиться не более 30 минут, после чего в мозгу начинаются необратимые изменения. Причина, видимо, кроется в том, что на протяжении четырех миллиардов лет живая материя никогда не находилась в состоянии изоляции от магнитных полей, которые стали необходимым условием ее сохранения и развития. Доказана возможность бесконтактного информационного воздействия человека на жизнедеятельность биологических объектов разного уровня организации: клеток, микроорганизмов, животных и людей.

Как человек получает, обрабатывает и передает информацию биосенсорным способом — ни один человек не может объяснить (все объяснения, как правило, малоубедительны). Но важно понять, что не вообще не может, а на естественном языке не может, а нарисовать иногда может (это объясняет тот факт, что многие биоэнергетики — прекрасные художники). Это положение дает основание для научной гипотезы. Речь идет о том, что рассмотренные три способа приема и передачи информации находятся в неодинаковом взаимодействии друг с другом. Естественный язык реализуется посредством речевого аппарата и слухового анализатора, которые локализованы выше шеи. Образное мышление в основном связано со зрительным анализатором, но, кроме того, в канале передачи информации задействованы руки, которые лепят и рисуют. При биосенсорном воздействии анализатором, видимо, является все человеческое тело. «Меня как художника прежде всего привлекает настроение, которое трудно облекать в слова, но которое чувствуют кожей спины», — написал художник-постановщик пьесы А.П.Чехова "Вишневый сад" в Драматическом театре Санкт-Петербурга (1994 г.). Может быть, в этом тексте не следует искать метафору?

Нет никаких оснований предполагать, что информация в этих случаях принимается непосредственно мозгом. Очень распространен способ передачи информации через наложение рук. Локализация участков человеческого тела, которые задействованы в приеме и передаче информации средствами естественного языка, образного мышления и биосенсорики, совершенно неодинакова; при этом образное мышление приближено к естественному языку, а биосенсорика — к образному мышлению. Удаленность же биосенсорики от естественного языка так велика, что одно даже не может быть объяснено через другое.

Научное рассмотрение проблемы соотношения мыслительных типов находится в стадии становления. Поэтому предлагаемые ниже положения носят в известной мере гипотетический характер.

1) У каждого человека от природы существуют все три типа мышления.

2) У разных людей по отношению друг к другу эти типы распределены в процентном отношении неодинаково.

3) Значительный приоритет одного мыслительного типа у человека приводит к редукции двух других.

4) Все типы мышления развиваемы, врожденное распределение их не является постоянным на протяжении жизни, возможна тенденция к смещению. Это распределение — не статичная структура, оно может быть зафиксировано только в единицу времени.

Можно ли говорить о гармоническом сочетании мыслительных типов человека, например естественного языка и образного мышления у поэтов? В семиотике есть положение о том, что гармония достижима только в рамках одной определенной системы, так как только в ней знаки приобретают свое значение; вне конкретной системы они бессмысленны. Система должна быть использована предельно эффективно, в этой эффективности — залог гармонии. Это распространенная точка зрения, которая сохраняется прежде всего потому, что нет серьезных исследований, которые бы показывали, какой эффект достигается совместной работой нескольких знаковых систем. Например, совмещение спектакля и авторского текста (романа), по которому поставлен спектакль (роман — языковой способ передачи информации, спектакль — преимущественно образный). Дополняют они друг друга или мешают друг другу? Из опыта работы режиссеров известно, что авторский текст (если это художественное произведение) им, как правило, мешает, они создают новое самостоятельное произведение другими средствами. Сама идея аналогии оказывается неправомерной. Такие свидетельства говорят о том, что одна знаковая система «мешает» другой. Однако, видимо, не всегда. Очень интересно в этом отношении установленная Л.В. Златоустовой конгруэнтность планов выражения музыкального и словесно-акустического рядов в пении, приводящая к более сильному впечатлению. Исследования в области таких сложных знаковых систем, как искусство, очень трудоемки, и наука сегодня находится скорее на стадии постановки задач.

5) Не исключено, что соотношение трех мыслительных типов в известной мере связано с расовыми особенностями, не цивилизационными, а именно расовыми. Разумно предположить, что естественный язык как наиболее ярко выраженная форма мыслительной деятельности есть привилегия белой расы, для которой (это очевидно) речь является приоритетным над всеми остальными способом передачи и приема информации. А так как история человечества последнего тысячелетия в значительной степени "подавлена" культурой белых, то и мысль о том, что естественный язык есть единственная и оптимальная мыслительная система, получила тотальное распространение. Это связано исключительно с культурологическим авторитетом белой расы.

Желтой расе свойственно преимущественно образное мышление, что косвенно доказывается и письменностью (иероглифика представляет собой особый вид рисунков), и специфическим совмещением в культурной традиции любого вида искусства (например, поэзии) с визуальным рядом (рисунком).

Малоизученная культура черной расы загадала исследователям немало загадок. Например, как на многие сотни километров в непроходимых джунглях передается информация от одного племени к другому? Почему вождь всегда экстрасенс? Как аборигены узнают о белых миссионерах много больше того, что те им рассказывают? Можно предположить, что биосенсорный способ приема и передачи информации характерен для черной расы более, чем для других. Безусловно, это только гипотеза, но такая, над которой следует задуматься ученым.

Приоритет неодинаковых типов мышления у разных людей имеет огромное значение для практики общения. Вступая в речевую коммуникацию с другим человеком (приватную, деловую, официальную), следует не только провести сложный психологический анализ его личности, но и составить представление о том, какой тип мышления в нем преобладает, и попытаться «подыграть» ему на этом уровне.

Говоря о необходимости комплексного научного изучения знаковых систем с целью их конгруэнтной надстройки в коммуникации, следует сделать одно предостережение. Человек создан с ограничением возможности познания. Есть таинства, которые ему не дано знать: таинство зачатия, элементы сознания других людей и т.д. Однако люди превысили свои полномочия, данные им Творцом. Научную мысль остановить вряд ли возможно. И возмездие налицо. Работы по коррекции генотипа будущего ребенка очень близки к разработкам в области ядерной энергии. Сделав водородную бомбу, человечество приобрело орудие самоуничтожения, под угрозой которого живет уже несколько десятилетий. Разработки в сфере невербальной семиотики, приводящие в конечном итоге к проникновению в чужое сознание и подсознание, могут тоже дорого обойтись человечеству: складывающаяся тысячелетиями коммуникативная система будет разрушена, поскольку она базируется на тайне, которую несет в себе каждая человеческая личность. Если человек потеряет тайну, сохранится ли у него возможность быть личностью?..

ЛИТЕРАТУРА:

Биркенбил В. Язык интонации, мимики, жестов

Санкт-Петербург: «Питер Пресс», 1997

Зарецкая Е.Н. Риторика: теория и практика речевой коммуникации

3-е изд., М., 2001

Крейдлин Г.Е. Невербальная семиотика в ее соотношении с вербальной

Диссертация на соискание ученой степени, доктор филол. наук.

М., МГУ, 2000

Bevington, D. Action is eloquence. Shakespeare’s language of gestures

Cambridge, Mass., London: Harvard Univ. Press, 1984

Davitz, J.R. The communication of emotional meaning

New-York: McGrow-Hill, 1964

Druckman, D., Rosell, R. & Baxter, J. Nonverbal communication: Survey, theory, and research

Beverly Hills, CA: Sage Publications, 1982

Eibl-Eibesfeldt, I. Social interactions in an ethological, cross-cultural perspective // F. Poyatos (ed.)

Henley, F. Body politics

Englewood Cliffs, NJ.: Prentice Hall, 1977

Key, M. R. Paralanguage and kinesics

Metuchen, NJ.: The Scarecrow Press, Inc., 1975

Shiminoff, S. B. Communication rules: Theory and research

Beverly Hills, CA.: Sage, 1980

Volek, B. Emotive signs in language and semantic functioning of derived nouns in Russian (Linguistic and literary studies in Eastern Europe 24)

Amsterdam and Philadelphia: John Benjamins, 1987